Мне хотелось бы предположить, что существует и «неэгоистичный ген», не нацеленный строго на выживание, а действующий во время наших антрактов вменяемости – то есть тогда, когда нам удается ускользнуть из хватки биологических требований. И что именно «неэгоистичный ген» обеспечивает потенциал для всплеска креативности, любознательности, прилива сил и интеллектуального роста – всего, что характеризует успешную вторую жизнь. Часто люди говорят об этом в том же ключе, как, например, Маргарет Мид[12], которая рассказывает о своем «пыле в постменопаузу».
Но как это может помогать выживанию нашего биологического вида?
В конце концов, изумительная ясность, ощущение собственного «я», способность спокойно, уверенно, с удовольствием учиться, не собственнически любить друзей, пробовать свои расцветающие таланты – все эти качества могли быть как-то биологически полезны, когда мы были молодыми и фертильными, но по достижении середины жизни они кажутся безвозмездным даром. Какой от них прок сейчас, в возрасте, до которого наши предки зачастую не дотягивали? И в этот раз у антракта, похоже, не видно конца. Даже наш мозг развивается до очень преклонного возраста.
«Дендриты [разветвленные отростки нервных клеток] похожи на мышечные ткани. Чем больше они используются, тем больше растут. Даже в старости, если вы станете учить новый язык, дендриты устроят фейерверк», – говорит нейробиолог и психиатр Арнольд Шайбель, профессор Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе.
Так что, может быть, неэгоистичный ген действительно существует. А может быть, нет вообще никакого объяснения для появления «бесконечного антракта» во второй жизни. Как бы то ни было, если вы хотите его, он ваш. Все, что нужно сделать, чтобы открылась эта замечательная вторая жизнь, – это расстаться с иллюзиями, источник которых – в нарциссизме первой жизни.
УПРАЖНЕНИЕ 4. Вы готовы к очередному опросу?
Все, что я рассказывала, было про вас? Ответьте на следующие вопросы – и узнаете.
Вопросы
1. Если у вас есть родные братья и сестры, хочется ли вам сказать: «Мама всегда любила тебя больше»?
2. Если вы были единственным ребенком, не казалось ли вам, что одноклассники должны обращать на вас внимание просто так, без того, чтобы вы это заслужили?
3. Кажется ли ощущение отвергнутости, испытанное в подростковом и юношеском возрасте, до сих пор одним из самых болезненных переживаний, хотя в жизни у вас были настоящие трагедии, куда более серьезные?
4. Когда вы вступили в брак или установили стабильные отношения с партнером, испытывали ли вы чувство огромного облегчения? Если отношения, дающие чувство надежности и безопасности, длились довольно долго, замечали ли вы, что вам становится скучно?
5. Согласны ли вы, что ваши дети умнее, симпатичнее и интереснее, чем все остальные дети?
6. При чтении этих страниц возникало ли у вас постоянно желание с долей возмущения воскликнуть «А как насчет тех, кто поздно обзавелся детьми?», или «А как быть с теми, у кого нет братьев и сестер?», или «А что насчет моей особенной ситуации?».
7. Если ваши дети – подростки, замечали ли вы, что флиртуете с их друзьями или с теми, с кем они ходят на свидания?
8. Ловили вы ли себя на том, что выкопали свои старые записи Rolling Stones и слушаете их, врубив на полную катушку?
9. Когда вы за рулем, воспринимаете ли за личное оскорбление, если машины вокруг двигаются слишком медленно или слишком быстро для вас?
Можете улыбнуться и простить себе, что ответили «да» на все вопросы? Очень на это надеюсь. Это означает, что вы начали отдавать дань уважения той изобретательности, с которой природа влияет на всех нас.
УПРАЖНЕНИЕ 5. Еще раз заглянем в будущее
Отлично, а теперь попрошу вас выполнить непростое задание.
Вообразите свою жизнь, лишенную какого-либо нарциссического отчаяния. Вряд ли это удастся дольше, чем на мгновение, но вы почувствуете, каково это – не испытывать ни малейшего интереса к тому, чтобы быть звездой или чьим-то любимцем. Затем задайте себе следующие вопросы.
1. Как вы думаете, что бы вы сделали в жизни иначе, если бы всегда так себя чувствовали?
2. Что бы вы сделали иначе сейчас?
3. Что бы вы перестали делать?
Поразмыслите над этим несколько минут.
Представляете, как могла бы сложиться ваша жизнь? Что ж, вы можете ожидать этого от своего будущего!
Но для начала вам придется пройти небольшое депрограммирование.
Часть вторая
Иллюзии
Разрушение иллюзий – разочарование, свобода от иллюзий, возврат к реальности, просветление.
«Нет, мы вступаем во вторую половину жизни крайне неподготовленными; хуже того, мы делаем это, находясь под влиянием ложных представлений наших прежних истин и идеалов. Мы не можем прожить вечер жизни по той же самой программе, что и утро, потому что того, чего много утром, будет мало вечером, а то, что верно утром, вечером будет уже неверно».
Карл Густав Юнг, «Проблемы души нашего времени»
Глава 3
Ограничения времени
…Я думала, что время должно вести меня от солнца к темноте. Я никогда не хотела другого времени года, кроме весны.
Джудит Виорст[13], Necessary Losses («Необходимые потери»)
Тут наступил 1986 год, и я осознала, что, если здоровье мое сохранится, меня ждет, пожалуй, еще двадцать пять продуктивных лет. Это не означает, что у публики останется интерес ко мне или моей работе в эти двадцать пять лет. Это означает, что я знаю: именно столько времени на интенсивную работу у меня осталось. Осознание, что мне больше никогда не быть молодой, заставило меня вздрогнуть. Но не вогнало в депрессию – всего лишь побудило очнуться.
Рита Мэй Браун[14], Starting from Scratch («Начиная с нуля»)
В сорок лет вы думаете, что впервые совершенно поняли смысл времени и смертности. Когда-то вы беспечно позволяли годам проскальзывать сквозь пальцы, будто мелкие монетки из рук миллионера, но внезапно стало кристально ясно, что запасы не бесконечны, и теперь вы судорожно пытаетесь подобрать их с земли.
Очевидно, что с течением времени выбор сужается. Наверное, раньше вы могли пойти и найти другую работу, другого супруга, другой город, но чем старше вы становитесь, тем меньше в это верится. Совершенно очевидно: все хорошее позади и впереди ждет, как западня, только самое худшее, и вы не понимаете, почему я говорю о времени иллюзий.
