– Но я…
– Никаких «но». Вы нужны нам. Отдохните и возвращайтесь. Фирма будет ждать.
Елена смогла поверить в настолько благоприятный исход лишь через две-три секунды. Правда, на ее лице мелькнула тень сомнения:
– Я могу… все-таки увидеться…
– К сожалению, это невозможно, – учтиво и в то же время твердо ответил секретарь. – Он покинул офис.
Елена закивала головой и бросила короткий недоверчивый взгляд на закрытую дверь в кабинет босса.
– Этой ситуацией займутся другие. Постарайтесь забыть… как недоразумение. Досадный сбой. Такое бывает. Чем сложнее программа…
«Программа?»
– … тем выше вероятность ошибки. Более того, они неизбежны. Вы знаете это.
Услышав о «сбое», девушка застыла.
При чем здесь система? Что он несет?
Проблема возникла, когда она разрешила оператору покинуть зал, хотя не имела права. Это человеческий фактор, элементарное несоблюдение инструкции, а не «программа». Система не допускает таких ошибок.
Ее охватило странное ощущение… Елена с подозрением уставилась на секретаря, но почти сразу одумалась – опустила взгляд, решив, что сейчас будет лучше… лучше…
Сомнение слишком пугало.
Бывший оператор смотрел куда-то вперед, стоя на лестнице у офиса фирмы. Его рука сжимала смятую трудовую книжку.
Сердца не было слышно, а легкие будто не требовали воздуха.
Внутри грудной клетки поселилась… пустота. Не злое и голодное эхо, зовущее куда-то идти или что-либо разрушать. Нет.
Пустота, что внутри машин, холодных механизмов, отличающая их от живых существ.
Бессмысленный взгляд уставшего человека, более не замечавший деталей, скользил по улице, пока не добрался до чьих-то ног.
Олег начал спускаться по лестнице, пошатываясь и держась за перила, видя перед собой только мелькающие ботинки.
Сверху из окна смотрела Елена, сильно испугавшаяся за него. Но она уже ничем не могла помочь… Ей было жаль Олега и себя. Тех, кому они причинили вред, и остальных, кому еще предстоит пострадать. Жутко хотелось плакать. Желание почти переходило в отчаяние, которого нельзя избежать. Оно было слишком сильным и цепким. Похожим на приступ и физическую ломку. Спасло то, что у секретаря нашлась аптечка.
Конечно, она никакой не ангел.
Обычная женщина. Слабая и сомневающаяся, не выдержавшая громадного напряжения. Всего лишь человек, которому обещали помочь, если тот согласится поверить на слово.
Она помогала людям, пока ей разрешалось. И Елене позволят заниматься этим дальше, если она смирится с правилами. В глубине души она понимала, что так будет лучше. Для нее самой.
– Водки, – он оперся на прилавок маленького магазинчика.
Сонная продавщица смерила Олега взглядом, брезгливо отвернулась и потянулась к стеллажу: «Очнулся, алкаш».
– Какой? – бросила она. – Подеше…
– Я сказал – водки! – кулак врезался в прилавок, и вздрогнувшая женщина едва не уронила взятую бутылку.
Почувствовав, как ярость заполняет пустоту внутри грудной клетки, он захрипел – тихо, – но женщина услышала угрожающие звуки и замерла. На мгновение Олег потерял ее из вида – убогий мир вещей исчез, и его заменила полноценность эмоций… Он понял, что поступил правильно, когда направился сюда.
Испуганный взгляд продавщицы так и не коснулся глаз мужчины, женщина побоялась этого.
«Уголовник… упаси, боже», – беззвучно прошептала она, ощутив, как по спине ползут мурашки.
Ей вспомнилась судьба предыдущей работницы магазина. Простой женщины, к которой похожим образом, вечером, пришел освободившийся накануне урка. Всего за одно неосторожно сказанное вполголоса слово он напал на нее. Избил до полусмерти. Когда истерзанное тело перестало сопротивляться, он наконец вспомнил про водку, нажрался и упал в дверях без чувств.
Ту продавщицу успела спасти группа реанимации, а уголовник, кажется, скончался от отравления. Вот такая справедливость…
Она смогла перевести дух, только когда Олег вышел наружу.
Спустя час он в полном одиночестве брел по одной из улочек на окраине Калининграда. Начинало темнеть.
– Тебя не накажут, – притворно кривлялся Олег, – помоги с фотороботом. – Он сделал неприличный жест в сторону центра города. – Да пошли вы!.. Сдохните, твари!
Затем последовал широкий замах, и почти опустошенная бутылка вдребезги разбилась об асфальт.
Осколки стекла и капли обжигающе-холодной жидкости разлетелись в разные стороны.
Ярость, которая помогла справиться с отчаянием, начинала отравлять его. Разум уступал место инстинктам, которые подсказывали, что делать. Человек шевелил ногами, а те несли его куда-то.
Шаг… еще один и еще.
Бетонные плиты, показавшиеся из-под стертого асфальта. Тусклый свет ламп. Сырость и грязь…
Такой же пьяница с бутылкой, оказавшийся на пути, крикнул что-то и махнул рукой.
«К черту».
Олегу казалось, что эта дорога известна. Что она где-то закончится, и в тупике придется остановиться.
Такое чувство ему было знакомо. Иногда, выбирая новый уровень, он случайно натыкался на фрагменты, вырезанные из основного сюжета или просто потерянные создателем системы.
Бетонные камеры и железные клетки без входа и выхода. Невзрачные пустые улицы, серые коридоры. Снова и снова. Одно и то же.
Глухие стены и окна с мутными стеклами, за которыми ничего нет. Двери и лестницы, что никуда не ведут. Через которые даже нельзя попасть сюда – в место, застрявшее между прошлым и будущим.
«Свет», застывший в «воздухе», так и не коснувшийся серого асфальта. То же самое с висящими в пространстве пылинками и паром, едва поднявшимся над задраенным намертво люком канализации. Вместо неба какой-то мрачный провал.
Казалось, времени здесь просто нет. Ты словно вязнешь в холодном и плотном геле – воздухе, который лишь немногим податливее этих стен и камней вокруг. В котором тонут даже звуки. Дышать, как обычно, – автоматически – не удавалось, приходилось каждый раз заставлять себя, напрягать все силы. Можно открывать рот и кричать, срывая голос, однако безумная, давящая тишина не отступает ни на шаг. Она будто преследует тебя, оказываясь каждый раз перед глазами, пробираясь куда-то внутрь… в уши и мозг. Вездесущее безмолвие. Причем его нельзя сравнить со смертью, ведь перед той проходит пусть не очень длинная, но все-таки жизнь, а здесь не было ничего.
И тем не менее наступали моменты, когда мерещилось, что в безжизненных локациях мелькают какие-то тени, всего на миг наполнявшиеся размытыми цветными полутонами. Затем они пропадали, исчезая насовсем или куда-то перемещаясь, возможно, в абсолютно такие же локации где-то по соседству, за глухими стенами, которые не пробить. Именно в такие мгновения Олег слышал… приглушенный стук внутри самого себя.
