Ни на какую проститутку Валька внешне не походила: заурядная провинциальная «серая мышь». А вот поди ж ты — не первый раз из-за нее возникают разборки… Я решила взять быка за рога сразу:
— Итак, гражданка Лебедева, может быть, сами расскажете, откуда среди ваших подружек завелся «гера»?..
Валька от неожиданности икнула и, подняв голову, вылупила на меня свои серенькие гляделки.
— К-какой Гера? — пролепетала она, еще не поняв, что ее профессиональные дела меня сегодня не интересуют.
— Ну, вы ведь именно так называете между собой героин?
— Героин… Ой, да вы что, Екатерина Васильевна?!. — взвизгнула девчонка. — Мамой клянусь, я его в глаза не видела отродясь!..
— Будешь лепить горбатого, — предупредила я, — учти: последняя разборка действительно станет для тебя последней! Другое дело, если разговор у нас получится душевный… Можно и уговорить твоих кавказцев забрать заявление… Ну?
— Господи… Ну как вам доказать… — заныла Валька. — Ну пару раз мы курили, еще в прошлом году, папироски с чем-то типа «травки», но чтоб «гера»?! Да вы знаете, сколько он стоит?!
— А ты откуда знаешь, если и в глаза его ни разу не видела?
— Я слышала! И вообще, я уколов с детства боюсь, на хрен… Простите… Зачем мне это надо?!
— Ну, хорошо, — Валька, похоже, была искренней. — А другие твои «коллеги»?
— He-а, — уже значительно спокойнее помотала она головой. — Мы ж, сами знаете, всерьез — ни-ни, так, баловство одно, и то редко, может, раз в месяц… У нас и таких денег нет, разве что у приезжих… А что жрут местные нарики, не знаю, но точно в основном сами дрянь варят… А кто и где — клянусь, не знаю!
Собственно говоря, несмотря на то что в общей сложности я промурыжила Вальку минут двадцать как минимум, ничего более информативного от нее не услышала. Пара имен, неохотно названных ею в конце, ничего не добавляли: о «новорусских» поклонниках героина, отстроившихся в Белозуеве, я и сама знала, но это была, к счастью, не моя сфера деятельности. Большего Валька и в самом деле, видимо, сказать не могла по причине полного отсутствия информации у нее самой. Значит, лопнула еще одна, хоть и слабенькая, надежда. Тем более что на мой основной вопрос, небрежно заданный в конце, она только пожала плечами. А спрашивала я ее, не доходили ли в их чудную компанию слухи о приезжих героиновых визитерах, например, из Москвы…
В общем, когда Светланочка Петровна вновь образовалась на пороге нашего кабинета, мое настроение успело занять отметку ниже ноля, тем более что за время моего отсутствия на столе скопилось столько бумаг, словно я уезжала не на один день, а по меньшей мере на месяц. Наверняка ленивый Любавин подсунул! Что касается сведений о действительно редком в наших пенатах героине из-за его дороговизны на фоне всеобщей безработицы, Валька была хоть и весьма сомнительной, но действительно последней возможностью ухватиться за какую-нибудь ниточку по этой части. Коллеги из ГУВД, вплотную занятые наркотиками, ничего обнадеживающего мне не сообщили еще неделю назад. То ли и правда такой информации у них не было, то ли из всеобщей нелюбви к подразделению: наши оклады, как ни верти, выше их…
За этими невеселыми мыслями я не сразу заметила, что моя Светлана Петровна вернулась с третьего этажа какая-то не такая… Неужели и ее постиг какой-то облом? Ну все…
— Тетя Света, — обратилась я к ней по-домашнему, воспользовавшись отсутствием Любавина, — что-то случилось?..
— А?.. — Она посмотрела на меня отсутствующим взором. — A-а… Да нет, почему ты так решила?
— Сама не знаю, — честно призналась я. — Но, по-моему, по глазам.
— То есть?
— Интуиция! — нашлась наконец я.
— А-а-а… — снова затянула она ту же арию. — Да нет, все о’кей! Просто неожиданно встретила здесь своего знакомого. Старого-престарого…
— Кого это? — Мне стало страшно интересно. Если знакомый действительно старый и к тете Свете относится хорошо, у меня, чего доброго, образуется вожделенная связь в прокуратуре!.. Не то чтобы я была такая уж корыстная, но без старых завязок в таком маленьком городке, как Белозуево, в работе на каждом шагу возникают обидные мелкие, а порой и вовсе не мелкие, как, например, сейчас, трудности…
— Виталик Родионов… А что?
— Зам Килина?! — От радости я только что не подпрыгнула. — Как «что»? И вы еще спрашиваете?!.
— Ах да!.. — Она отчего-то смутилась, потом вздохнула. — Ну, не спеши пока, ладно? Подождем, посмотрим, что нам Володя принесет в своем клювике. А он принесет, увидишь!
Я пожала плечами, не в силах скрыть разочарования. И уже открыла рот, чтобы объяснить ей, что на самом деле Родионов, несмотря на то что он заместитель, тащит на себе основную работу, в том числе руководящую. Потому что Килин — ленивая скотина, жаждущая с наименьшими затратами и максимальной пенсией доскрипеть до момента, когда ему самому захочется в отставку! Поэтому главные решения принимает именно Виталий Константинович, с полной ответственностью за их последствия. И нашу проблему может решить «по блату» за три секунды…
Но тетя Света опять меня опередила:
— Катя, я тебя прошу, детка… Конечно, если по-другому не получится, попробую через него, но мне не слишком хочется… Да мы с ним и виделись-то последний раз на выпускном вечере в универе… Пара дней ничего не решит, верно? Вот если Володя и вправду ничего не нароет, тогда — да, поговорю с Виталькой… Ты, кстати, не знаешь, у него, небось уже и дети взрослые?
— У кого — у Родионова? — Я удивилась подобному вопросу. — Вообще-то да, но он разведенный, жена, кажется, во Владимире, а сын учится здесь, в филиале какого-то московского колледжа, и живет с ним… А почему вы сами у него не спросили?
Наверное, взгляд, которым я на нее посмотрела, был подозрительным, потому что тетя Светлана слегка покраснела и сказала, что «просто к слову не пришлось», и тут же засобиралась в пансионат.
Я быстренько нарисовала ей на бумажке, как туда доехать, и мы распрощались до вечера. После работы я пообещала к ней заскочить. Тетя Света ушла, зато появился коварный Любавин, подсунувший мне пачку бумаг по квартальному отчету. Он, вопреки обыкновению, сиял, как новенькая пряжка: очевидно, поработал на славу, успев поделиться своими предположениями со всем ГУВД.
— Не стыдно? — спросила я его, ткнув пальцем в документы и папки, которых не было, когда я отбывала в Москву.
— А почему мне должно быть стыдно? — удивился он. — У тебя и зрение позорче, и слог полегче, а где надо — я помогу… Это, между прочим, распоряжение Малахова, а вовсе не моя инициатива!
Представляю, что именно Любавин сказал вчера Саше, если эта пачка свалилась на мою голову действительно по его распоряжению…
Но деваться было все равно некуда. Я посмотрела на часы. До следующего вызванного на опрос — как раз одного из кавказцев, пострадавших в драке, — оставалось еще часа два. Вздохнув, я пододвинула к себе бумаги и с головой окунулась в проклятую рутину.
