Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
Однако на сей раз войны она ему не объявила, так как занималась устройством свадьбы сына Николая.
Барыня поначалу не хотела давать разрешения на этот брак, у нее имелись собственные планы насчет лучшего стрелка разведывательно-диверсионной команды. Она намеревалась взять его с собой в Крым и там зачислить в отряд внутренней стражи, который должен был сформировать князь Мещерский. Люди, привязанные всем сердцем к ружью с кремнево-ударным батарейным замком и стволом с восемью нарезами внутри, называющие сей механизм «мой дружок», встречаются совсем не часто. Исходя из опыта прошлых лет, Анастасия полагала, будто нужда в метком стрелке на территории недавно присоединенной Таврической области возникнет непременно.
Узнав о планах госпожи, Николай необычайно воодушевился, родной матери стал дерзко перечить и отказался даже повидать предназначенную ему в жены девицу Арину пятнадцати лет от роду, племянницу деревенского старосты Дормидонта.
Между тем семья старосты, ранее извещенная Глафирой о предполагаемом брачном союзе, сочла его очень выгодным для себя. Теперь Дормидонт требовал от горничной продолжения дела, уже взбудоражившего всю деревню. Он упирал на то, что в противном случае девушку сочтут «порченой» и замуж семья ее больше выдать не сможет.
Разбираться в этих хитросплетениях пришлось Аржановой. Служанка все-таки уговорила ее, назвав Арину наиболее подходящей кандидатурой на должность няньки для будущей наследницы. Анастасия вызвала племянницу старосты на беседу. Девушка оказалась довольно хороша собой, впечатления полной дуры не производила и – подумать только! – умела читать, что было невероятной редкостью для крестьянских детей в те времена.
Наугад открыв «Евангелие», курская дворянка подала книгу Арине. Та с запинками, кое-как прочитала два абзаца и затем пересказала их содержание барыне. Однако вовсе не знание крепостной девушкой букв русского алфавита являлось главным для Анастасии. Она рассматривала Арину, слушала ее и решала для себя, какая она: добрая или злая, вздорная или спокойная, скрытная или с душой нараспашку.
Многое предвидеть вообще невозможно, ибо человек живет и всю жизнь меняется. Лишь интуиция подсказывала Флоре, что Арина может быть принята в их семью. Ведь Глафиру, Досифея и Николая она рассматривала именно как членов семьи, но – младших, с уменьшенными правами. Анастасия почувствовала в деревенской простушке существо из круга, чем-то ей близкого. С такими курская дворянка умела ладить, подчинять своей воле, воспитывать в них преданность, покорность, здравомыслие.
Николай, после этой встречи вызванный к госпоже, когда узнал это решение, то упал к ее ногам и заплакал: «Не хочу жениться!» Сурово пригрозила ему Аржанова:
– Молчи, неразумный! Можешь переспать с ней хоть сегодня. А венчание и свадьба будут через десять дней, на Святки, сразу после Рождества. Остальное – не твоя забота…
Аржановцы жили совсем неплохо.
Во-первых, жирные курские черноземы давали, как правило, стабильные урожая ржи и пшеницы. Во-вторых, Анастасия вела хозяйство рачительно, три шкуры со своих крепостных душ не драла. Наоборот, она сама зарабатывала на царской службе и деньги не транжирила, а вкладывала в развитие поместья. То построит теплицы, то купит породистых овец-мериносов, то отремонтирует зернохранилища и проложит дорогу к ним.
Она отлично понимала, что рост ее благосостояния напрямую зависит от труда крестьян. Вступив в права наследования, она сразу перевела двадцать шесть семей, наиболее зажиточных и работящих, на оброк – фиксированный денежный налог – и тем значительно облегчила им существование. Другие по-прежнему отбывали барщину, то есть трудились на госпожу на ее ферме, в теплицах, полях и огородах, но – только два дня в неделю.
Еще она завела обычай крестить детей у бедных своих поселян и каждому крестнику дарила «на зубок» пять рублей – сумму, достаточную для приобретения коровы. Так что не было в Аржановке ни безлошадных, ни бескоровных семей. Домашней птицы на крестьянских подворьях держали по двадцать-тридцать голов. В пруду, вырытом за барским садом, водилась рыба – караси. Осенью курская дворянка разрешала деревенским любителям рыбной ловли их ловить.
Потому аржановцы любили праздники.
Особенно – Рождество и Святки. Как-никак, макушка года. Уже все работники в деревне отдохнули от тяжких трудов на уборке урожая. Уже в дубовых кадушках набрали должный вкус огурцы и капуста, засоленные в сентябре – октябре. Уже подросли поросята, телята, ягнята, рожденные осенью. Уже забродила брага из нового зерна, пока укупоренная в стеклянные бутыли. Да и Аржановка с ее черными бревенчатыми домами, укрывшись обильным декабрьским снегом, стала похожа на волшебное Берендеево царство.
Очень кстати тут пришлась свадьба.
Николка-стрелок, сын горничной, барский любимчик, коего всегда видели с ружьем за плечами и патронной сумой на боку, берет в жены первую деревенскую красавицу Аришу, племянницу старосты. Говорят, барыня сама выбирала невесту. Мало ли хороших девушек на выданье ныне в деревне, но эта каким-то непонятным образом очаровала госпожу. Тиха, скромна, абсолютно ни в чем – ни в хорошем, ни в плохом – не замечена.
Народу на венчание в храм Апостола Иоанна Богослова собралось видимо-невидимо. А там было на что посмотреть. Николай в господском бежевом кафтане и камзоле, однако с волосами, по-крестьянски стриженными в кружок. Арина, одетая в городское платье, с распущенными косами под длинной фатой и в диадеме из желтого жемчуга, что есть, как болтали бабы в церкви, барский подарок немалой цены. Присутствовали также князь и княгиня Мещерские. Молча таращились на них обитатели Аржановки. Никогда не видали поселяне ни таких роскошных придворных платьев из тафты, ни таких разнообразных украшений из бриллиантов. Князь прекрасно выглядел в своем парадном кирасирском мундире с золотым аксельбантом на правом плече и с царским орденом на груди.
Чинно, важно, торжественно провел церемонию отец Евлампий. Двери храма распахнулись, и народ, предвкушая угощение, повалил из него на улицу. Строгие лики святых, кресты, горящие свечи, таинство венчального обряда – все это осталось где-то в глубине церкви. В лица людей глянуло солнце, поднявшееся в зенит. Лучи его превратили снежные пустыни, расстилающиеся вокруг Аржановки, в искрящееся серебром пространство, но отнюдь не безжизненное.
Русский народ давно наполнил его своей неукротимой энергией. Праздник начался с веселого бега троек с развевающимися свадебными лентами, с ярких красок толпы, скачущей в танце на снегу, с богатого застолья, где вино – рекой, закуски – горой.
Анастасия и Михаил, выпив за здоровье молодых, удалились к себе в усадьбу. Добрые же аржановцы, верные дедовским обычаям, в первый день упились до беспамятства в доме невесты, во второй день – в доме жениха, в третий и четвертый день – в домах родственников с той и с другой стороны.
На пятый день, будучи в состоянии глубокого похмелья, неженатые парни затеяли драку. Один конец улицы с дрекольем в руках пошел на другой. Общая свалка продолжалась примерно полчаса. В результате ее появилось в деревне несколько разбитых полупьяных рож, остальные отделались ушибами, ссадинами, синяками, царапинами. «Хорошая, правильная свадьба была, и она, слава Богу, закончилась», – на шестой день сообщил барыне староста Дормидонт, придя с утренним докладом.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
