– Потише, рядом живут соседи филиппинцы, они узнают и всё расскажут мужу.
В ответ на её просьбы, Нассер высовывался из окна машины и кричал:
– Смотрите, вот едет моя будущая жена!
Она не знала, что делать: смеяться или плакать. Служанка не смела ничего сказать, но смотрела на Веронику с изумлением. Вскоре Нассер сообщил, чтобы она собирала свои и дочкины вещи: через два дня они улетают в Египет. Вероника не представляла, вернется ли она когда-нибудь еще в Катар, не знала, что из вещей брать с собой. Она упаковывала чемоданы, раздумывая насчет постельного белья, посуды. Спросила об этом у Нассера, египтянин отговорил везти много вещей. Сказал, что у него огромная квартира с новой мебелью в Каире, но даже и она им вскоре будет не нужна, так как они переедут на жительство в Америку. Обещал райскую жизнь и златые горы Отрезвить, спустить на землю Веронику было некому. Самый разгар жаркого лета, все подруги и друзья в отпуске. Кстати, это уже было третье лето подряд, которое Вероника проводила в Дохе. Температура воздуха за пятьдесят градусов, наверное, жара повлияла на Веронику, и она не понимала, в какую авантюру впутывается.
За день до отлета в Каир из отпуска вернулся Алексей. Но останавливать Веронику было уже слишком поздно, да и что он мог предложить взамен? Она видела перед собой одну большую цель – Дорогу к Америке, куда стремилась всеми силами своей души.
В доме на стене висел большой портрет Вероники размером метр на семьдесят. Друг мужа, художник, скопировал по его просьбе фотографию жены. Портрет был нарисован черным карандашом, и Эдвин очень любил его. Вероника на нём выглядела загадочной незнакомкой. В день вылета Нассер потребовал, чтобы портрет они забрали с собой. Алексей приехал провожать Веронику.
В аэропорт они прибыли с опозданием, нервничали, спешили, Дина капризничала. Нассер попробовал свернуть портрет в рулон, ничего не получилось, тогда он сложил портрет один раз, затем еще и придавил коленом. Плотный картон порвался и вместо портрета в руках оказалось четыре отдельных куска. Нассер пытался засунуть их в мусорный ящик, но куски были слишком большие, в отверстие не проходили. Тогда Нассер доломал портрет на маленькие кусочки и всё запихнул в мусорку.
Алексей смотрел молча, не комментируя. Вероника была занята плачущим ребенком и уже ничего не соображала. И только в самолете ей стало жалко поломанного портрета и страшно от мысли, правильно ли она поступила, сорвавшись с места и поехав с незнакомым ей человеком в другую страну?
Но отступать было поздно. Разочарования наступили сразу же, как только они вышли из аэропорта в Каире. Шумный, пыльный, грязный город, почти без зелени. Много очень бедно одетых людей, старые машины сорокалетней давности. Квартал, где жил Нассер, был похож на каменистые джунгли. Узкие четырехметровые улицы без единого деревца, темные коробки домов. Всё казалось обшарпанным, в воздухе висела мельчайшая коричневая пыль.
Огромная квартира оказалась состоящей всего из трёх комнат. Окна смотрели на соседние дома – ни простора, ни зелени. Мебель была новой лет двадцать назад, сейчас это потертые диваны, рассохшиеся шкафы с потрескавшейся лакировкой. На кухне – маленький холодильник, нет микроволновки, к которой Вероника успела привыкнуть в Катаре. Посуда с трещинами, видавшее виды постельное белье, занавески выцветшие, как тряпки. Телевизор и видео старой, десятилетней модели, везде пыль.
Это был просто кошмар, происходящий не с ней, а с кем-то другим. Так вляпаться! Нассер сказал, что покупать продукты он всегда будет сам. Вероника – приезжая, в ценах не разбирается, и её обязательно обманут. Гулять одной ей не следует, в Каире криминал, пусть дожидается, когда он придет домой с работы, а пока сидит дома.
Дина все время плакала и капризничала, она боялась Нассера, его грозного вида. Кроме того, девочка скучала без служанки. Вероника совсем не знала, как обращаться с ребенком, у неё не было опыта нормального материнства. Всё время жизни на Филиппинах и в Катаре она была занята выяснением отношений с мужем, с матерью, с мужчинами. Страшно разочарованная, Вероника поняла, что совершила огромную ошибку. Её нервозность передавалась дочери, и та еще больше капризничала.
Затем Нассер огорошил Веронику, сказав, что в Америку он может поехать не раньше, чем через два года. У него сейчас нет денег, и, кроме того, разрешение на въезд в Америку пока не получено. Вот он заработает деньги, постарается получить командировку в Америку, и они поедут туда. Он уже сейчас напишет заявление о поисках работы в заокеанской стране. Так что Веронике следует немного подождать – всего два года, а может – чуть больше.
Это было как ушат холодной воды на голову. Вернуться к мужу ей теперь невозможно. Наверняка служанка позвонила и всё сообщила Эдвину. Уезжала из Дохи она с шумом, все филиппинские соседи видели, как Нассер грузил её чемоданы в машину, обнимал за плечи на улице.
Маленькая девочка раздражала Нассера, ему не нравилось, как она ест. Дина не была приучена кушать самостоятельно, служанка всё еще кормила её с ложечки. Кроме того, дома во время еды девочке разрешалось баловаться: разливать напитки, скидывать ложки на пол, закрывать рот, если не хочет есть, выпячивать губы, крутиться за столом. Вероника с Эдвином умилялись, глядя, как служанка кормит их дочку, а та капризничает.
Вероника пыталась приучить девочку есть самостоятельно. Дина плакала, отталкивала еду, плевалась. Нассер приказал дочку кормить отдельно. Девочка привыкла спать в комнате со служанкой и поэтому хотела спать вместе с матерью. Но Нассер настоял, чтобы Дина спала в отдельной комнате. Девочка просыпалась среди ночи, плакала и прибегала к матери. Нассер требовал нашлепать дочку и отправить в свою кровать. Тогда Вероника сказала, что будет спать с дочкой в одной комнате. На что Нассер заметил, что в арабских семьях муж и жена спят вместе.
Вероника не знала, как выпутаться из этого кошмара. На неё навалились тоска и депрессия. Она решила позвонить в Манилу, произвести разведку, узнать настроение мужа. Но услужливые филиппинцы уже успели доложить Эдвину о её бегстве с египтянином. Эдвин сказал, что им больше не о чем разговаривать. По его просьбе друзья сменили замок в двери, поэтому Вероника не сможет попасть в их бывший дом.
Наступил сентябрь, в эти тяжелые для неё дни из Дохи позвонила подруга. Она вернулась из отпуска, узнала от Виктора об отъезде Вероники, взяла у него ее каирский телефон. Подруга позвонила, поговорила с Вероникой и расстроилась:
– Что ты натворила со своей жизнью! Что ты наделала!
Затем успокоилась и захотела помочь, предложив вернуться в Доху, пожить у неё какое-то время. Несколько дней Вероника раздумывала, а затем решилась. Хорошо, что у неё был обратный билет, она оплатила дорогу до Каира и обратно, хотя бы здесь хватило сообразительности. Кстати, билет она покупала на свои деньги, у Нассера, как он уверял, в тот момент были трудности с финансами.
Но прежде Вероника осуществила небольшую месть. Пока Нассер был на работе, звонила ежедневно Виктору и подругам, накручивая на телефон денежки. Она представляла, какое у египтянина будет лицо, когда придет счет за международные переговоры. А мужик жадный, с деньгами расставаться не любит.
