Преобразила ли сахарская интифада представление о конфликте в Сахаре внутри самого Марокко?
Интифада создала новую ситуацию для анализа сахарского вопроса, в том числе и внутри Марокко, где удалось развернуть серьезную дискуссию, в которой сложнее всего тем, кто защищает репрессии в отношении сахарцев. Но большой переменой стало то, что среди голосов, которые раздаются против арестов и злоупотреблений, от которых страдают сахарцы, есть также и голоса тех, кто с большой смелостью, открыто признает право сахарского народа на самоопределение. Солидарность марокканского народа с сахарцами, на разных уровнях, сегодня проявляется, например, в собраниях и коммюнике таких партий, как Демократический путь; или в позиции, занятой объединениями, которых нельзя заподозрить в отстаивании идеи независимости, как в случае с Марокканской ассоциацией но правам человека, которая направляет своих адвокатов защищать сахарских политических заключенных и считает, что нельзя их задерживать из-за простого факта участия в манифестациях в защиту самоопределения и ООНовского референдума; или в демонстрациях солидарности отдельных секторов марокканских университариев, которые публично высказываются в информационных акциях и протестах, организуемых нашими студентами в таких городах, как Агадир, Марракеш, Рабат и Касабланка. Это симптомы того, что мы на правильном пути, что можно ожидать положительного развития ситуации.
Этот путь облегчил контакты между Фронтом ПОЛИСАРИО и марокканскими политическими силами?
Да, у нас есть контакты с некоторыми марокканскими политическими силами на уровне диспутов, и это что-то новое.
Имело ли какой-то положительный эффект освобождение последних марокканских военнопленных, которые еще были в руках Фронта ПОЛИСАРИО?
Было бы логично, чтобы Марокко ответило на этот наш жест освобождением сахарских заключенных. Но этого не случилось, хотя шаг, который мы гфедприняли, укрепил наши позиции на международной арене. Мы продвинулись в согласовании мирного плана ООН и плана Бейкера, включая моменты, связанные с вопросом пленных. Теперь уже нет этого «но», которое многие наши собеседники всегда доставали из кармана, чтобы доказать, что сахарцы тоже частично виновны в том, что резолюции не выполняются. Теперь никто не может бросить нам в лицо обвинение в том, что у нас тоже есть родимое пятно, уродующее нашу историю в вопросе прав человека. Остались без прикрытия препятствия, которые марокканское правительство чинит справедливому и окончательному разрешению конфликта. Теперь остается лишь пятно жестокого и многократного нарушения марокканскими оккупационными силами прав незащищенного гражданского населения.
ООН до сих пор не высказалась по поводу марокканских репрессий в Сахаре. Что вынесли сахарцы от размещения на территории «голубых касок»?
Можно сказать, что ООН — это институт, который весь мир ругает и в котором весь мир нуждается. Это правда, что ООН дала нам слово чести, в 1991 году, что в течение восьми месяцев проведет референдум по вопросу о самоопределении. Но это до сегодняшнего дня не случилось. И в 1997 году, с приходом Джеймса Бейкера, ООН опять дала нам слово, что проведет референдум через несколько месяцев, и мы до сих пор ждем.
В каждом из этих случаев ООН просила нас об уступках, уверяя нас в том, что на этот раз это последняя уступка, последний вклад, который от нас требовался взамен на твердое обещание провести референдум. И каждый раз, когда мы уступали, мы больше ничего не слышали о референдуме. В довершение всего, марокканцы теперь проводят репрессии и убивают сахарцев в оккупированных зонах под флагом ООН, и мы не слышим из уст ее пред ставите лей никакого ясного осуждения марокканского режима. Все это логичным образом привело к серьезному разочарованию и потере доверия к ООН со стороны большей части нашей общественности. Тем не менее простой факт присутствия флага ООН в Западной Сахаре является определенным доказательством того, что эта земля не марокканская. Поэтому, несмотря на все, мы продолжаем быть твердыми сторонниками присутствия «голубых касок» на территории и призываем к тому, чтобы ООН добилась как можно раньше цели, ради которой они разместились в Западной Сахаре.
Мы будем продолжать наше движение мирного сопротивления против марокканской оккупации. Но в настоящий момент мы соблюдаем соглашение о прекращении огня, с протянутыми к ООН руками, чтобы предоставить ей любое сотрудничество с нашей стороны для достижения этой цели. Хорошо бы, чтобы ООН, Испания, Евросоюз и США убедились уже в том, что эта сахарская интифада, это движение протеста и мирного сопротивления есть ясная демонстрация того, что сахарцы, будь что будет, никогда не уступят и что единственное решение проходит через уважение международного права.
Этим летом, в ходе одного своего визита в Испанию, вы поблагодарили бывшего председателя правительства Хосе Марию Аснара за поддержку в сахарском вопросе. За что конкретно вы его благодарили?
Прежде всего я хочу сказать, что ответственность за защиту международного права, то есть права сахарского народа на самоопределение, и ответственность Испании в отношении Западной Сахары ничего общего не имеют с идеологической направленностью той или иной партии, так как не могут зависеть от человека или тенденции, которой придерживается партия (неважно, какой идеологии она придерживается), находящаяся у власти в определенный момент, потому что это вопрос всех испанцев, начиная с короля и до последнего гражданина Испании. Таким образом, это не может быть более важным вопросом для Народной партии, чем для Социалистической партии, это важный вопрос для всех партий. Я хочу подчеркнуть, что в целом все испанцы выказали понимание и солидарность по вопросу Западной Сахары.
Важно то, что господин Аснар очень ясно высказался в защиту референдума по вопросу о самоопределении сахарского народа в очень сложный для нас момент. Это было, когда в ООН обсуждался «Договор Марко», отражающий исключительно марокканскую позицию, который мы твердо отвергли. Тогда правительство Испании четко дало понять, что поддерживает референдум по вопросу о самоопределении. Поэтому мы восхваляем позицию того, кто тогда возглавлял правительство, позицию, которая оказывает ему честь и, тем самым, оказывает честь и всем испанцам.
План Бейкера, который Фронт ПОЛИСАРИО одобрил, предусматривает референдум по вопросу о самоопределении, в котором будет разрешено участвовать марокканским поселенцам. Имея в виду их численное превосходство по отношению к сахарскому населению, вы не боитесь проиграть в этом голосовании?
Конечно, это большой риск. У нас из-за этого еще много проблем с нашими базами. Принять голоса поселенцев было одной из многочисленных уступок, на которые пошел Фронт ПОЛИСАРИО, чтобы открыть путь к мирному решению. План Бейкера не поддерживает на сто процентов сахарский народ. В нем есть кое-что из того, что требует Фронт, но не все. Он учитывает некоторые беспокойства Марокко, но не все. Для нас важно, чтобы в конце концов состоялся референдум с международными гарантиями, чтобы он прошел свободно и демократично и чтобы в него был включен вопрос о независимости. Каких еще уступок от сахарского народа просят те, кто не признает план Бейкера? Для дела мира мы взяли на себя наши обязательства и риск. Вопрос в том, что марокканский режим является колониальным и вовсе не демократическим. Он не доверяет урнам, среди прочего. Стремление изобразить Сахару как вопрос, по которому у марокканского народа есть полное единодушие, тоже большая ложь.
