Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
— Уже лучше! Ну а вдруг в этот день будет хлестать ливень? Давай придумаем заранее несколько тем. Можно обсудить книги, прочитанные за лето: какие из рассказов Драгунского и сказок Андерсена тебе больше понравились? Кто из ребят кем бы хотел быть: Русалочкой, Гадким утенком или сразу Денисом Кораблевым?
— Верно! Расскажи, что твоя черепаха бегала по участку в усадьбе, как настоящая скаковая лошадь, и мы с трудом ее отыскивали в траве или в камнях. И предложи друзьям поделиться забавными историями из жизни их питомцев, ведь у всех есть дома какая-нибудь живность: кролики, хомяки, кошки, собаки.
— И можно попросить рассказать о городах и странах, в которых они успели побывать! А еще можно устроить разные географические конкурсы! Я побегу быстрее все придумывать и записывать. У тебя есть чистая толстая тетрадка?
Я мысленно поставила плюсик в графе «светская беседа». Придет время, и девочка сама поймет: главное правило хорошего тона вообще и светской беседы в частности — быть максимально терпимым к возможным промахам других, проявляя к ним свой искренний интерес, внимание и доброжелательность.
Истина обмана
Мы, взрослые, любим разные игры. Любим нацеплять на себя белоснежное одеяние святого, чтобы громогласно и пафосно заявлять: «Я никогда не лгу своему ребенку». А потом заглядывать в зеркало и проверять, не засиял ли над головой заслуженный нимб.
Я хочу набраться мужества, которое поможет мне забросить подальше бесцветную мантию лживой правды и облачиться в сверкающие лохмотья истинного обмана. Мое признание будет предельно кратким и простым: я частенько привираю своей единственной и неповторимой дочери.
Иногда я осознанно делаю это в воспитательных целях, для ее же пользы, мечтая уберечь Полину от ранних разочарований, от преждевременных ошибочных выводов.
— Мама, а Дед Мороз существует на самом деле?
Я максимально честно обманываю маленькую любительницу легенд и чудес, не объявляя истории про Деда Мороза детскими сказками или фольклорными изысками:
— Да, существует, если ты хочешь, чтобы он существовал.
А как трудно разговаривать с ребенком, задающим вопросы о Боге! Как совместить в ответе девятилетнему ребенку мою веру в высший разум, неуважение к властвующей христианской религии, снисхождение и толерантность к верующим и конституционное право гражданина на свободу совести, чтобы не солгать ему?
— Говорят, что Бог нужен тем, кому тяжел свой крест. Для меня Бог — это совесть, разум, любовь. Большинство людей верят в другого бога.
Порой я обманываю дочку вроде бы для пользы дела, но совесть потом все-таки мучает.
— Надо хорошо учиться в школе, хотя бы без троек! — почти ежедневно скандирую я лозунг, за пропаганду которого Министерство образования давно уже должно назначить мне пожизненную пенсию. Скандирую — и вспоминаю свою подругу, блестящего ученого-филолога, не вылезавшую из троек по алгебре. Или крестную своей дочки: два красных диплома, одна аспирантура, безукоризненный английский; она читает Шекспира в подлиннике, может поддержать беседу о гравюрах Доре и применении солей серной кислоты — и, к сожалению, так и не выбрала дело своей жизни.
— Я не знаю, как починить пульт от телевизора, придется ждать папу! — так я пытаюсь оградить ребенка от телевизионной тупости, грубости, хамства, плебейства, осознавая, что говорящий ящик не всегда влияет отрицательно: детские передачи учат рисованию, музыке, любви к животным, здоровому образу жизни, стимулируют выдумку и творчество.
Зачастую я говорю неправду из желания не причинить боль, не обидеть, помочь.
— Твое сочинение получилось замечательным!
— Нет, у тебя совсем не толстые щеки!
— Я рада видеть в нашем доме всех твоих друзей!
— Мне совсем нетрудно донести до школы твои лыжи вместе с палками, кожаные ботинки, утепленный спортивный костюм, носки и запасные варежки.
— Как здорово, что у нас теперь живут две черепахи!
— Я очень люблю, когда ты читаешь мне вслух!
А еще случается — но это страшный секрет! — что я бессовестно вру из соображений собственной выгоды и спокойствия.
— Дудка, которую тебе подарила тетя Галя, сломалась, и мне пришлось ее выбросить.
— Боюсь, мы не успеем в магазин игрушек, он работает только до шести.
Кто сказал, что воспитание — это легко и честно? В основе любого воспитания лежит вынужденный обман — до тех времен, пока повзрослевший человечек, усвоив модель правильного поведения, пусть и преподнесенную в результате хитростей и лукавства, осознанно не станет сам совершать правильные и великодушные поступки.
Кто сказал, что воспитание — это легко и честно?
Уроки сочинительства
— Мам, а когда мы с тобой вместе начнем делать записи в читательский дневник, заданный на лето?
Когда-нибудь, на пороге своего девяностолетия, вальяжно развалившись в инвалидной коляске, водруженной на террасе маленького уютного замка где-нибудь под Эдинбургом или на увитом плющом изящном балконе скромного трехэтажного особнячка в тихом районе Лондона, попыхивая пахитоской и попивая неаристократическое темное пиво из высокого бокала, я открою ноутбук, создам новый документ и назову его: «Школа, боль моя». Там я расскажу, как моя дочь обучалась в российской школе.
А пока — проба пера, наброски и зарисовки некоторых глав будущего бестселлера.
Учительница моего ребенка, задавая на дом творческую работу, приказывает ученикам сочинять рассказы или рефераты в гордом одиночестве, не прибегая к помощи взрослых. Думая над ее предписаниями, я пытаюсь вспомнить, как это было в моем детстве.
Детская память цепкая: вот я — воспитанница средней группы детского сада. Строгая воспитательница Зинаида Константиновна велит принести из дома картинку и придумать рассказ по ней. Я расстроена осознанием собственной беспомощности и предчувствием неминуемой катастрофы. Озадаченная моим перфекционизмом мама дома аккуратненько вырезает из нарядного сборника роскошную цветную иллюстрацию и придумывает целую историю с завязкой, диалогами, развязкой и моралью.
Картинка, как я сейчас отчетливо помню, была на революционную тему. Товарищ Ленин и товарищ Дзержинский разговаривали с босоногими ребятишками, скорее всего, о неминуемом светлом грядущем для всей страны, и я, легко запомнив придуманный мамой сюжет и украсив его собственными деталями, бойко выступила на занятии в саду. Наградой мне стала похвала грозной Зинаиды Константиновны и, главное, неизведанное прежде ощущение полета, некий драйв самореализации, как охарактеризовали бы мое тогдашнее состояние современные психологи или философы.
А вот я уже ученица третьего класса. После посещения молочной фермы нам, младшеклассникам, задали на дом сочинение-отзыв об экскурсии. Пока я путаюсь в своих мыслях и оценках, мама подсказывает мне замечательный ход:
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
