Во Франции машину вела Салли. Она считала, что Мэтти был ужасным водителем даже в лучшие свои времена, хотя никогда и не критиковала мужа.
Они медленно выехали из Шербурга. Салли посмотрела на детей на заднем сиденье. Малышка Тор спала, одна светлая косичка печально торчала вбок. Том, с блестящими глазами, без конца задавал отцу всевозможные вопросы.
В последнее время Мэтти постоянно выглядел уставшим. И совсем забросил свою книгу. Когда-то Салли была недовольна страстью Мэтти описывать все беды этого мира в черно-белых красках. Сейчас она скучала по приглушенному стуку клавиатуры и жужжанию процессора после полуночи.
Плохо, что она не успела помыть голову. Ее свекровь всегда выглядела так эффектно.
Салли очень хотелось снова увидеть Паскаля и Александру. Они были такими веселыми — а Мэтти так нужен отдых. Это был их первый полноценный отдых, не считая медового месяца восемь лет назад. Даже тогда Мэтти взял, с собой в Ирландию портативную видеокамеру и готовил какой-то проект, который, как обычно, так и не вышел на экраны. А новобрачная проводила больше времени с Найлом и Лисетт О'Шогнесси, чем с молодым мужем.
Они остановились у переезда, пыльный поезд неторопливо волочил свои тяжелые вагоны. Салли посмотрела на высокого, худого, невозможно красивого мужчину, сгорбившегося на пассажирском сиденье рядом с ней: на лоб надвинута поношенная фермерская шляпа, а на ногах разные носки. В последнее время отношения между ними стали натянутыми, ссоры становились все более горячими, а обвинения — более обидными. Это служило выходом яростному отчаянию из-за постоянной нехватки времени и денег. Но муж все же обнимал ее живот с еле заметной улыбкой.
Он лениво играл с прядью светлых волос, которая торчала из ее наскоро сделанного хвостика на затылке. Солнечный свет, проникающий через сломанный люк, придал глазам Мэтти глубокий оттенок, сделав их похожими на жидкое золото.
— Все хорошо, — ответила Салли, поспешно включая передачу, так как машина, ехавшая за ними, уже начала нетерпеливо гудеть. — Поспи немного.
Глава шестая
Тэш проснулась вся в поту, наполовину сползя с кровати. Каким-то образом ее простыня оказалась на другом конце комнаты.
Что же ей снилось? Она покосилась на свои часы, но не смогла сфокусировать взгляд.
В висках стучало. Не надо было пить столько вина. У Тэш было чувство, что она сделала вчера что-то постыдное. Плакала? Нет, кажется, не плакала. Упала в обморок? Вполне возможно. Пела «Дом восходящего солнца», стоя на голове? Сомнительно. Она обычно приберегала подобный номер для вечеринок игроков в регби.
Тэш заметила тонкие полоски холодного белого света, сочившегося сквозь жалюзи. Видимо, раннее утро.
«Я встану и отправлюсь на длинную прогулку, займусь спортом и начну новую жизнь» — приняв это решение, Тэш тут же заснула.
Зазвонил дверной звонок.
За дверью стоял Хуго.
Не говоря ни слова, он наклонил свое красивое лицо и поцеловал ее в губы с волшебной нежностью.
— Тэш, дорогая, проснись, уже половина одиннадцатого.
Тэш прищурилась и вернулась в реальность. У ее кровати стояла Александра и держала чашку чая.
— Должно быть, ты очень устала вчера вечером. Даже легла спать в одной туфле.
— О боже, мама! — Тэш потянулась за отброшенной простыней. — Я была пьяная.
— Это точно. — Александра засмеялась и исчезла за дверью. — Завтрак внизу. София и остальные появятся только к обеду.
Тэш отхлебнула чаю и лениво потянулась, скинув туфлю. Сейчас нельзя переживать из-за того, как она вела себя вчера вечером. Тэш все еще чувствовала себя замечательно тепло и сексуально от прикосновения Хуто во сне. Она закрыла глаза и оживила в памяти поцелуй.
Но эйфория продолжалась недолго.
Когда Тэш, пошатываясь, вошла в кухню в надежде получить здесь крепкий кофе, круассаны и какую-нибудь английскую газету, то обнаружила вместо этого лишь половину грейпфрута, Паскаля и наполовину собранную сбрую.
— Как же это делается? — нетерпеливо простонал отчим, пытаясь присоединить ободок к удилу.
— Дай, помогу. Нужна уздечка. — Тэш начала собирать вместе мягкие, толстые полоски кожи.
— Ты уже… э… recuperet.. э… оправилась от вчерашнего?
— Э… да. Вроде бы. А что я вытворяла?
— Ты пела «Дом……. э… quelque chose…[12]и стояла на голове. Затем ты расплакалась и потеряла сознание.
— На самом деле? Боже!
— Александра сказала, что это я виноват, что-то не то приготовил.
Паскаль фыркнул.
— Ну… у меня очень нежный желудок.
— М-м-м. — Паскаль начал стучать пальцами по столу. — Я достану selleдля твоего коня.
Он хихикнул, вскочил и выбежал из кухни.
Трясущимися руками Тэш налила себе чашку кофе и задумалась: а стоило ли Великобритании присоединяться к Европейскому сообществу?
Чуть позже она стояла у деревянной перегородки и смотрела на оскаленные зубы своего нового дареного коня, держа в руках его «selle» (оказалось, что так по-французски называется седло). Гнедой смотрел на нее презрительно. Паскаль несколько раз называл ей его имя, но Тэш так и не запомнила.
— Я буду звать тебя Снобом, мой французский друг.
Конь презрительно фыркнул в ответ.
Она надевала на него сбрую добрые пятнадцать минут, уворачиваясь от укусов и ляганий копытом. Тэш пришла в отчаяние. Она уже очень давно не ездила верхом и, наверное, даже не сможет вставить ногу в стремя.
Почувствовав ее неуверенность, Сноб потащил девушку в сторону; его красные глаза горели демоническим огнем.
Снаружи, на ступенях дома, сидела Полли, одетая как скво.
— Хау, — сказала она, приветствуя Тэш на индейский манер.
Тэш слишком нервничала, поэтому только мрачно улыбнулась в ответ.
— Какая у тебя большая cheval![13]— закричала Полли.
— Что? Ах да.
Сноб кружился вокруг Тэш. Казалось, что седло слишком высоко. И, скорее всего, даже если она и подпрыгнет так высоко, чтобы достать, то перевернется и упадет с другой стороны. Пока Тэш размышляла, Сноб смотрел на нее с французской неприязнью. Он выглядел как лис — рыжеватые уши дергались, хвост на конце был соломенно-желтый.
Тэш почувствовала, как внутри нее возрождается безмерная любовь к лошадям.
— Хорошо же, снобистский лис. — Нет, это не звучит. — Рыжий Сноб. Нарекаю тебя этим именем и благословляю тебя и всякого, кто опустит на тебя седло.
