Даруй мне победу.
Но если я не смогу победить,
даруй мне смелость в борьбе за победу.
Тео помнил эти слова наизусть. И знал, что они относятся к нему и к остальному миру в той же степени, как к Бадди и его товарищам по Специальной олимпийской команде.
Резкие звуки вывели Тео из грустной задумчивости.
– «Мне нравится, как ты двигаешься!»
Как обычно, Бадди пел очень громко, очень фальшиво и не соблюдая ритма. Почти каждое утро Бадди пел, пока чистил зубы щеткой и зубной нитью.
– «Мне нра-а-авится…»
Тео проскользнул в ванную комнату и наблюдал, как Бадди занимается гигиеной полости рта.
– Что-нибудь интересное ожидается сегодня в школе?
– Там никогда не бывает ничего интересного. – Бадди сплюнул и прополоскал рот. – И сегодня, наверное, тоже.
– После школы пойдешь бегать?
– Да.
– Уложил свое снаряжение?
– Ага.
Тео смотрел, как Бадди вращает бедрами перед зеркалом в ванной, и невольно улыбался тому, каким веселым выглядит его брат. После того несчастного случая, произошедшего три года назад, Бадди замкнулся в себе. Он перестал участвовать в соревнованиях. Не хотел общаться с друзьями Он так обозлился на весь мир и казался таким потерянным, что у Тео сердце разрывалось.
Тео сделал все, что было в его силах, чтобы облегчить жизнь Бадди. Он бросил медицинский колледж в середине третьего курса, прямо в разгар практики по общей хирургии, чем вызвал недовольство руководителя, не говоря уже о Дженне. Затем переехал назад в Майами-Спрингс и вместо отца стал тренером Специальной олимпийской команды в Майами-Дейд.
У Тео не было выбора. Его дядя и тетя были слишком старыми, чтобы заниматься Бадди, а Тео не мог забрать его из школы, от друзей и, уж конечно, не мог увезти его из дома. Бадди плохо переносил самые незначительные перемены установленного распорядка жизни, даже такие, как, например, замена виноградным джемом обычного клубничного в сандвиче с арахисовым маслом. Переезд просто убил бы его.
Глядя сейчас, как его брат, продолжая напевать, причесывается, Тео ощущал гордость за Бадди, добившегося таких успехов. И еще Тео гордился тем, что с помощью тети Вив и дяди Мартина ему удалось в последние три года сохранить в неприкосновенности мир брата.
Пусть даже ценой собственного мира.
– Мне придется дежурить в клубе «Флоулесс» ночью в пятницу и субботу, поэтому ты побудешь у тети Вив и дяди Мартина. Но мы можем потренироваться в субботу после ленча.
– Пусть это будет наш план.
– Бери рюкзак – и вперед, жеребчик.
Бадди рассмеялся, и Тео с удовольствием смотрел, как он запрокинул голову и прищурил свои и без того прищуренные глаза за толстыми стеклами очков, улыбаясь так широко, что стали видны десны над мелкими верхними зубами.
Отсмеявшись, Бадди шутливо погрозил пальцем Тео.
– Это ты у нас жеребчик, – сказал он, шагая по коридору к прихожей.
– Ничего подобного. – Тео захватил ключи от машины со столика в прихожей и открыл перед братом дверь. – Ты здесь единственный жеребчик, парень, и мы оба это знаем.
* * *
– Сколько ты уже сбросила, Люси?
Вероника почти неделю не задавала этого вопроса, что, вероятно, являлось рекордом для помощницы Люси.
– Не знаю точно. Месяц еще не закончился.
Мария Бандерас жевала свой салат и размахивала вилкой.
– Не знаю, как ты можешь утерпеть! Я бы взвешивалась каждые десять минут, если бы худела так быстро, как ты. Ты лучше меня!
Люси улыбнулась:
– Если бы ты худела так же быстро, как я, тебя бы положили в реанимацию и поставили капельницу. Все познается в сравнении.
– Приятно видеть, что ты ешь настоящую еду. – Вероника высказала это возмутительное замечание как раз в тот момент, когда Люси сунула в рот помидор-черри. Она быстро прожевала его, чтобы ответить:
– Конечно, я ем настоящую еду! А что еще я могу есть? Ее помощница смутилась.
– Понимаешь, Стивен сказал, что ты, должно быть, жульничаешь, чтобы добиться таких успехов, например, используешь жидкие средства для похудания, или делаешь витаминные уколы, или еще что-нибудь.
Люси с негодованием покачала головой.
– Во всяком случае, раз он обратил внимание на мой вес, это означает, что он хоть какое-то внимание уделил работе, а это уже чудо.
– Кроме шуток. – Мария широко раскрыла глаза. – Слава Богу, что ты здесь, потому что мы бы загнулись, если бы рассчитывали на Стивена. Он просто спит на ходу! Помнишь то предложение от компании по производству асфальта, которое я представила ему на рассмотрение неделю назад? Он даже не притронулся к нему!
Люси нахмурилась.
– Потенциально это очень выгодный финансовый проект. Я поговорю со Стивеном.
– Может, тогда ты заодно поговоришь с ним и о телефонных счетах? – обрадовалась Вероника. – Он не оплатил их в прошлом месяце, заявил, якобы это слишком дорого, а мы сможем заключить более выгодный договор. Он поручил мне заняться этим вопросом. – Люси положила вилку и уставилась на Веронику. – Я представила ему пару вариантов. Но он все еще не принял решения и не хочет оплачивать давно просроченные счета, так что нам просто отключили телефон. А как может рекламная компания вести дела без телефонов?
Люси закрыла глаза, глубоко вздохнула и мысленно сказала себе: «Еще восемь месяцев».
– Больше так не поступай, Каннингем.
Как обычно, Тео встретил ее у дверей «Палм-клуба», но на его лице не было выражения «веселого тренера». Его губы были плотно сжаты. Синие, как море, глаза смотрели сурово, и в них не было того ошеломляющего блеска, к которому она привыкла. И Люси знала, что это ее вина.
– Мне очень жаль, Тео. Я вчера послала тебе сообщение, чтобы извиниться. Мне казалось, я завела будильник, но, видимо, опять уснула.
– Больше так не делай.
– Ладно. Извини.
Тео ввел пятнадцатиминутную программу разминки в положении лежа и протянул руку, чтобы помочь Люси занять свое место. Потом начал писать что-то в блокноте.
– Я так же ненавижу вставать с постели в четыре часа утра, как и ты, если не больше.
– Я понимаю. Но имей в виду, что я-то просто терпеть этого не могу. – Люси начала крутить педали.
– Ты сама выбрала такое нелепое время.
– Это мое единственное свободное время. Я должна быть на работе в восемь!
– Где твой дневник?
