— Правда, — сказала Флоримел и в упор посмотрела на кузину.
— Ладно-ладно, — пожала плечами та, отодвигаясь на край дивана. — Но сядь же и расскажи, как познакомились, — продолжала Синди, обращаясь к Флоримел. — У вас, значит, общие друзья.
Обе женщины углубились в беседу. Судя по всему, Флоримел вполне себя контролировала — уверенная в себе и спокойная, она рассказывала кузине выдуманную историю их любви.
— Послушай, Рэндалл, да ты, я вижу, свел с ума эту крошку, — протянула Синди, с томным вздохом откидываясь на подушки и с заговорщическим видом подмигивая «кузену». Только между нами: твоя жена расцветает всякий раз, когда произносит твое имя. Я не помню ее такой сияющей с тех самых пор, как…
Но тут в гостиную ворвалась подобная вихрю Милдред, за которой тянулся хвост родственников.
— У нас еще будет время посидеть и пообщаться, — объявила она громким голосом. — А сейчас надо заниматься подготовкой к свадьбе, и дело найдется всем и каждому.
Остановившись посреди комнаты, Милдред начала отдавать приказы:
— Джефри, позвони родителям Айрин и узнай: выехали они или нет! Координатор скоро прибудет, и мы все понадобимся. Джейн, займись цветами! Брайан, кажется, ты не прочь помочь Роберту собрать складные стулья, которые доставили сегодня утром. Рэндалл, Флоримел, идите наверх и переоденьтесь: шерстяные брюки и пиджаки не годятся для такой погоды! Синди, не поможешь ли тете Джейн? А вы, мальчики, ступайте помогать отцу и дяде Роберту…
Милдред прошла сквозь открытую стеклянную дверь в вымощенный красным кирпичом дворик, где принялась отдавать указания садовнику.
— Что ж, мы получили приказ, — устало произнес Роберт, потрепав по плечу своего родственника. — Пойдем, Брайан, ты ведь знаешь, что будет, если мы не сделаем, как велено.
Рэндалл рассмеялся, глядя, как двое мужчин покорно отправились выполнять порученное, ворча и ругаясь вполголоса, затем спросил Флоримел:
— Может, нам и в самом деле переодеться?
— Ты же слышал, что сказала сержант, — пробормотала та, поднимаясь с дивана. — Потом поговорим, Синди.
— Можете на меня рассчитывать, — уверила ее кузина, тоже вставая и повисая на руке Рэндалла. — Флори знает, как я люблю проводить время в кругу семьи, — сказала она, одаривая «кузена» очередной улыбкой.
— Проводить время в кругу семьи! — ворчала Флоримел, поднимаясь по лестнице и направляясь в свою комнату.
Эти слова жгли ее как огонь, и она чувствовала, что внутри нее собирается гнев — словно пар в закипающем чайнике.
— Ты что-то сказала?
Она оглянулась на Рэндалла и покачала головой.
— Нет.
— Точно?
— Точно! — отрезала Флоримел.
Она вспомнила, как он позволил Синди утащить себя в гостиную, и разозлилась еще сильнее. Какие же идиоты эти мужчины! Неужели он не видит, что Синди откровенно с ним заигрывает?
— Я всего лишь разговаривала сама с собой.
— У тебя расстроенный вид, — заметил Рэндалл, поравнявшись с ней в коридоре.
— В самом деле? — Флоримел небрежно повела плечами, слыша, однако, раздражение в собственном голосе. — Не думаю.
Рэндалл внимательно посмотрел на нее.
— Ты уверена в этом?
— Я уверена в том, что вполне способна оценить мое самочувствие, — с нажимом ответила молодая женщина. — А чувствую я себя прекрасно!
Она распахнула дверь комнаты и ворвалась внутрь, но, увидев свою старую кровать, застыла как вкопанная. Флоримел могла сказать все, что угодно, но сейчас ей пришлось изо всех бороться с собой, чтобы не броситься, как в детстве, на постель и не заплакать, спрятав лицо в подушку.
Да что же с ней такое? Почему ей так плохо и почему она злится на Рэндалла? Ведет себя как ревнивая жена — хотя они с Рэндаллом вовсе не супруги. Однако бессовестное кокетство кузины взбесило ее, пробудив давние воспоминания и возродив старые страхи.
Синди всегда охотилась за тем, что было у нее, у Флоримел, — и не потому, что так уж этого желала. Она всего лишь хотела, чтобы этого не было у кузины. Неважно, о чем шла речь, — об игрушке, о книге, о машине, о работе или о капитане школьной футбольной команды. Если Флоримел что-то получала, Синди немедленно загоралась желанием забрать это себе. Именно Синди с таким удовольствием рассказала ей правду об Энтони, именно Синди соблазнила Энтони, чтобы продемонстрировать его неверность и лживость… Однако все это случилось годы и годы назад.
Милдред объяснила дочери, что всему виной трудное детство Синди, ее одиночество и боль брошенного ребенка. Флоримел все поняла, но общаться с кузиной ей легче не стало.
Но она уже не маленькая девочка, ее не волнуют больше ни бахвальство Синди, ни старания кузины одержать верх над ней. Так почему же сейчас она так нервничает?
— Если хочешь побыть одна, я могу спуститься вниз.
— Как хочешь, — отозвалась Флоримел.
Она достала из шкафа свой чемодан и швырнула его на постель.
— Я просто подумал… — Рэндалл сделал паузу и покачал головой. — У тебя такой вид, будто ты чем-то расстроена. Если это из-за меня…
— Не из-за тебя! — отрезала Флоримел. — И я вовсе не расстроена. — Она достала из чемодана джинсы и рубашку-поло. — Но если хочешь пойти вниз, я ничего не имею против. — Схватив вещи в охапку, она направилась к ванной. — Поторопись, а то не застанешь там Синди. Уверена, она будет счастлива составить тебе компанию. Ведь она так любит проводить время в кругу семьи!
Флоримел захлопнула за собой дверь ванной. Подойдя к раковине, она посмотрела на себя в зеркале. И увидела незнакомку.
— Что ты делаешь? — спросила она у отражения. — Или ты сошла с ума?
Внезапно эмоциональное напряжение последних месяцев, вызванное гибелью Тины и Мередита, не совсем обычной беременностью, известием о браке Джефри, свиданием с родственниками, прорвалось слезами. Да что же с нею такое? Это не она! Она ведет себя совершенно иррационально, и это надо прекратить!
— Это надо прекратить, — пробормотала Флоримел своему отражению, и женщина в зеркале приобрела узнаваемый вид. — Соберись-ка. Подумай о своем положении, о ре…
Ребенок! Внезапно Флоримел все стало ясно и понятно, будто в темной комнате зажгли свет. Ребенок. С ней самой все в порядке. Просто она ждет ребенка, ее гормоны сходят с ума, и от этого настроение меняется резко и ни с того ни с сего — как сама Флоримел не раз объясняла своим пациенткам.
Самодовольная, ограниченная дура! Так легко было сидеть за рабочим столом и спокойно предупреждать беременных, чтобы они не пугались неожиданных приступов смеха или беспричинных слез, что это совершенно естественно в их состоянии и что это пройдет со временем. Но только теперь Флоримел поняла, насколько тяжело, почти невозможно противостоять этим сменам настроений.
