Ну что она могла на это ответить?
— Что ж, если вам так хочется — помогайте. — Конечно, такой ответ звучал по-хамски и отдавал черной неблагодарностью. Регина бросила взгляд на остатки совершенно замечательной пиццы, которую принес Дэн, и сердце ее смягчилось. — Ваша помощь будет как нельзя более кстати.
Дэн наклонился к ней — она перестала дышать.
— А не кажется тебе, что следовало бы сказать это другим тоном?
Регина, с трудом скрывая разочарование, засмеялась:
— Извините. Дело в том, что у меня сегодня день крушения надежд. — А про себя добавила: «Как в профессиональном, так и в личном плане».
Дэн, с аппетитом откусивший в этот момент пиццу, немного помолчал. Дожевал, проглотил, а затем, тронув Регину за плечо, спросил:
— Почему?
Главное, не смотреть на него, и все будет в порядке. И Регина, не сводя глаз с точки в самом дальнем углу потолка, сказала, тщательно подбирая слова:
— Это мое первое по-настоящему большое дело. Если мне удастся раскрыть его самостоятельно, то я получу шанс на будущее.
Раздался щелчок — это Дэн открыл банку кока-колы, и Регина вдруг поняла, что страшно хочет пить, просто умирает от жажды. Тут Дэн — словно в очередной раз прочитав ее мысли — протянул ей прохладную банку с напитком. Жадно отхлебывая из банки, Регина рискнула незаметно посмотреть на Дэна. Он сидел, опершись локтями на ее стол, и внимательно изучал оставшийся кусок пиццы.
Регина почувствовала, что в душе ее поднимается записи, к этой чертовой пицце.
Когда Дэн заговорил, тон его был серьезен:
— Сол говорил мне, что ты одна из лучших в отделе расследований.
Регину бросило в жар. Скромно пожав плечами, она посмотрела прямо в голубые глаза:
— Я стараюсь. Мне удалось раскрыть все дела о мошенничестве, которыми я занималась прежде, к тому же сравнительно быстро. Но это дело — самое значительное из всех.
Рука Дэна медленно двинулась к ней и легла на ее плечо — Регину будто обожгло.
— Так позволь мне помочь. Я хочу только одного — вернуть доброе имя моим людям. — Он говорил с напором и подлинным чувством, все так же глядя ей прямо в глаза. — Я знаю, что никто из моих сотрудников не может быть виновен. И хочу получить возможность доказать это.
Теперь Регину от его прикосновения стала бить дрожь. Усилием воли сохраняя самообладание, она печально покачала головой:
— Вам не удастся это доказать.
Рука Дэна сдвинулась выше, коснулась ее шеи.
— Может, не удастся. А может, удастся. По крайней мере если я буду работать здесь с тобой, то смогу быть уверенным, что все обнаруженное нами — подлинные улики.
— Дэн... — Регина с трудом сглотнула. Прикосновение его руки было почти невыносимо нежным. Дэн придвинулся ближе к ней. Она знала, что он собирается поцеловать ее — имелись у нее также и некоторые соображения, объясняющие, почему скорее всего он собирается это сделать. И однако она желала этого поцелуя. Приветствовала его всем сердцем.
Когда его рот коснулся ее губ, то неприкрытая неистовость его желания поразила ее. Неужели возможно подделать подобную страстность? И со стоном, в котором звучала душевная мука, Регина устремилась навстречу ему. Губы Дэна не спеша овладевали ею, пробовали ее на вкус, сливались с нею в единое целое. Его поцелуй был подобен наркотику, он полностью подчинил ее себе и поселил в ее душе неутолимую жажду. Теперь она жаждала большего, значительно большего.
— И как это получается, — проговорила она, с трудом переводя дух и изнывая от тяжести и ноющей боли во всем теле, — что всякий раз, когда мы садимся вместе есть, дело обязательно заканчивается поцелуями?
Улыбки на его лице не было.
— По крайней мере на сей раз ты меня ничем не облила.
Регина не посмела засмеяться, боясь, что смех закончится слезами. Она сделала единственную вещь, которую в состоянии была сделать: подхватила свою сумочку и, коротко кивнув Дэну, вышла из кабинета.
В пятницу Регина приехала в офис в семь утра. Она была первой. Как ей показалось, к папкам никто не притрагивался. Сол позвонил ровно в восемь.
— Ты готова представить новый отчет? — спросил он.
Сердце у Регины упало.
— Вообще-то у меня не так уж много материала. В сущности, ничего нового. — Ее бодрый тон не соответствовал ее отчаянию.
Сол негромко чертыхнулся и заметил:
— До чего ловки эти мерзавцы!
Регина, усилием воли заставив себя отвести взгляд от кипы папок, согласилась:
— Да, здесь дело велось похитрее, чем это бывает обычно. Мошенники очень старательно замели все следы. Впрочем, все дела я еще просмотреть не успела.
— Ладно. — В трубке послышалось тихое щелканье: это Сол тыкал пальцем в кнопки калькулятора на своем столе. — Сколько еще времени тебе надо?
Никогда прежде Регине не ставили жестких временных рамок во время проведения расследования. Отчего же теперь Сол задает ей этот вопрос? Регина призадумалась.
— Даже не знаю, Сол. Мне предстоит перерыть еще целые тонны папок.
Сол только фыркнул.
— Мне надо будет предъявить что-то главе регионального отделения. В ближайшие недели начнется рассмотрение проекта бюджета.
Теперь все понятно. Значит, ей придется делать доклад. Регина вздохнула.
— В котором часу мне подъехать?
Ее босс, обычно решительный и немногословный, вдруг замялся. Наконец он сказал:
— У меня нет времени на совещания.
— Вот и хорошо. — Регина, почувствовав немалое облегчение, принялась рисовать загогулины в блокноте, лежавшем перед ней. Раз не будет совещания, не придется и доклад делать. Значит, можно будет написать отчет в субботу — воскресенье и подвезти его в «Стэйтсайд» в понедельник с утра. — В понедельник утром я представлю отчет.
Сол засмеялся, но как-то смущенно:
— Штука в том, что с главой регионального отделения я встречаюсь в понедельник в восемь утра. Отчёт я должен получить заблаговременно, чтобы успеть просмотреть его.
Регина посмотрела на часы. Ну вот, пропала пятница!
— Ладно. Тогда я напишу его сейчас и подвезу к концу дня.
— Не годится. Мне необходимо переговорить и с тобой, и с Дэном.
Сердце у нее упало.
— С Дэном?
— Я не видел его всю неделю. Он ведь тоже должен отчитываться передо мной в конце недели.
Вот так новости!
— Мне он ни о чем таком не говорил. Я его и не видела в последние дни.
— Его сейчас нет в городе.
Вот почему ей так успешно удавалось избегать встреч с. ним! А он ни слова не сказал о том, что уезжает. Стараясь не обращать внимания на подступающие слезы, которые комом встали у нее в горле, Регина сказала:
