Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 142
– Вот здесь самые красивые и самые большие бриллианты мира, – говорила она, постукивая по стеклу деревянной указкой, напоминающей дамский бильярдный кий. – «Великий Могол», «Звезда Африки», «Империал», «Низам», «Стюарт», «Раджа Матанский», «Кохинур», «Граф Орлов», «Великий герцог Тосканы», «Санси»… И у каждой штуковины есть своя биография.
– Вроде как у человека? – вставил Сухов.
– Да, да, как у человека. Как теперь говорят? Социальное происхождение.
Павел засмеялся:
– Бриллиант-буржуй, бриллиант-пролетарий и бриллиант-монархист?
– Да, да, – заулыбалась Матильда Карловна. – И все это социальное происхождение Федор Карлович записал о каждом бриллианте. Он хотел издать такую книгу. Но произошли война и революция…
– А вот этот, к примеру, кто? – спросил Сухов, указывая пальцем на бриллиант под стеклом.
– У этой штуковины два имени. Его зовут «Регентом» и «Питтом».
– А кто он, пролетарий или буржуй? – пошутил Сухов.
– «Питт» – аристократ, – серьезно и даже благоговейно ответила Матильда Карловна.
– Голубых кровей?
– Да, у него голубая кровь. Он аристократ. Но нашел его невольник. Он очень не хотел отдавать такую большую штуковину своему хозяину…
– Но пришлось?
– Нет. Невольник спрятал эту штуковину.
– Во рту, что ли?
– Нет, рот на рудниках осматривали. В рот нельзя было прятать. Он спрятал в ноге.
– В ноге?
– Да, да. Он разрезал ногу и спрятал бриллиант в ране. Это был хитрый невольник, и он договорился с матросом, чтобы тот его увез. Он обещал за это матросу половину – как это? – выручки от продажи бриллианта. И матрос согласился. Но матрос был еще хитрей, чем невольник. Он понимал, что целое больше половины. Матрос убил невольника, забрал бриллиант и столкнул труп в море.
– А потом? – с интересом спросил Сухов.
– А потом матрос продал бриллиант губернатору Питту за тысячу фунтов стерлингов. Матрос думал, что тысяча фунтов – это очень много, но ювелиры ему объяснили, что за такой бриллиант это очень мало. И матросу стало грустно. Он и раньше был пьяницей, а теперь стал еще большим пьяницей. Он пил шнапс и утром, и днем, и ночью. А когда денег не осталось, он снова пошел к Питту. Но Питт приказал его прогнать. Тогда матрос попросил у своего товарища в долг деньги, купил большую бутылку рома и всю ее выпил. Он ругал Питта свиньей за то, что Питт его обманул, а потом ему стало совсем грустно, и он повесился на веревке. А Питт был умным человеком и хорошо понимал в камнях, поэтому он продал купленный у бедного матроса бриллиант за три миллиона семьсот пятьдесят тысяч франков регенту Франции герцогу Орлеанскому. А когда во Франции началась революция, бриллиант «Регент» был украден вместе с другими сокровищами короны. Французам тогда было некогда любоваться на бриллианты, они любовались на гильотины. А потом полиция нашла бриллиант. У правительства Франции тогда было очень мало денег, и оно заложило бриллиант за границей. Его выкупил император Наполеон, но он тогда еще был не император – он тогда был первый консул. «Регент» сверкал на шпаге Наполеона, когда Наполеон воевал, а Наполеон много воевал. Наполеон думал, что этот бриллиант ему приносит счастье. Но в битве при Ватерлоо Наполеона очень побили, и бриллиант «Регент» попал к храбрым пруссакам. Теперь он у кайзера Вильгельма.
Кажется, ювелирно-просветительская деятельность была семейной страстью Кербелей. Сухов слушал как зачарованный.
– Матильда Карловна, – довольно бесцеремонно прервал я рассказ хозяйки, – а где тут камни патриаршей ризницы?
Она не обиделась.
– О, пожалуйста, пожалуйста! Я слишком много говорю. Очень извините. Сюда, пожалуйста.
Она подвела нас к витрине, находящейся рядом с окном, отбросила прикрывающую стекло витрины шторку:
– Вот эти штуковины есть камни с тиары римского папы, а эти – из патриаршей ризницы.
– Это «Иоанн Златоуст»? – Павел наклонился над витриной и впился глазами в красный камень.
– Да.
– А «Слеза богородицы»? – спросил я.
– Вот она.
Когда я собирался задать очередной вопрос, рядом с нами уже стоял Кербель. Он переоделся. Теперь на нем был не шлафрок, а темный, неопределенного цвета глухой сюртук.
– Ганс уснул, – сказал он.
– Вы нас успокоили.
Почувствовав в моем голосе иронию, Кербель долго и изучающе смотрел на меня:
– Вы не любите собак, господин Косачевский?
– Нет, почему же? Но я привык отдавать предпочтение людям.
– Людям? – удивился он.
– Да, по крайней мере, некоторым…
– Конечно, конечно… Ближнего своего надо любить, как самого себя. Так завещал всем нам богочеловек, – довольно равнодушно произнес Кербель. – Конечно. Это главная заповедь. Надо любить людей, – повторил он и вздохнул. По его лицу можно было понять, что осуществление этой заповеди – дело для него важное, но трудное, почти непосильное.
Кербель открыл замочек, запиравший витрину, в которой хранились стразы, изображавшие камни патриаршей ризницы, поднял стеклянную крышку.
– Я вам отдам все эти стразы. Если ваши агенты найдут похищенные камни, они смогут их сравнить.
– Да, да, – энергично подтвердила Матильда Карловна. – Эти штуковины совсем как подлинные.
– Часть похищенного мы уже нашли, – веско сказал Сухов.
Глаза ювелира округлились и заполнили выпуклые стекла очков. Он так тяжело дышал, что я стал опасаться, как бы его не хватил удар. Кажется, то же опасение испытывала и Матильда Карловна. Она поспешно усадила брата в кресло.
Сухов не без торжественности извлек из кармана галифе свой непрезентабельный мешочек.
Кербель попытался развязать тесьму, но не смог: руки его не слушались.
– Матильда! Что ты стоишь, Матильда? Развяжи, Матильда!
Я отобрал у Кербеля мешочек, развязал, положил «Иоанна Златоуста» на влажную от пота ладонь ювелира.
Рука Кербеля судорожно сжалась в кулак. Кажется, он хотел, но никак не мог распрямить пальцы. Наконец ему это удалось. Он долго с каким-то странным выражением смотрел на бриллиант, склонив набок свою большую голову. Потом легонько подбросил камень на ладони. Раз, другой…
– Ты пойдешь к себе в кабинет осматривать эту штуковину? – прервала молчание Матильда Карловна.
– Нет, я не пойду к себе в кабинет осматривать эту штуковину. Принеси мне алюминиевый карандаш.
Когда сестра принесла белый металлический стерженек, он провел острым концом по камню. На самоцвете засеребрилась узкая маленькая полоска.
Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 142
