– Закончили. Вы разве не заметили?
Серебряный наконечник трости коснулся черного короля и свалил его.
– Я выиграл.
С этими словами хозяин Пенскотт-Холла, захватив свой тяжелый сюртук, вышел за дверь, а Бен остался размышлять и устанавливать фигуры для следующей партии.
Пронизывающий северный ветер пробирался под парик, предназначенный для защиты головы и шеи, под теплую одежду и даже в обувь. Эти проклятые холодные зимы – они слишком тяжелы для пожилого человека.
Роджер Пенскотт окинул взглядом свои земли. Обычно в такие минуты, стоя в самом центре того мира, который построили он и его отец, граф испытывал радостное возбуждение, однако сегодня к этому чувству примешивалась горькая ирония.
Ветер внезапно утих, наступила странная, загадочная тишина. Было ли то предчувствие беды, разорения, перемен?
Вот именно, перемены – он стал слишком стар для них. Если бы возраст позволил, он просто ушел бы в море, и будь что будет.
Словно в ответ ему поднявшийся порыв ветра закружил снег над прудом. Пенскотт стиснул зубы и поспешил к дому. Нечего старику мечтать о море. Его ждут горячий пунш и камин. Глядя на языки пламени, можно помечтать об успехе своих замыслов. Успех – это всегда хорошо, хотя обмороженные когда-то места все еще болят…
Мари плотнее закуталась в теплую шаль и помешала угли в камине. Никогда еще Мистере не казался ей таким далеким. Сколько ни согревай этот дом, все равно в нем холодно, зябко и неуютно.
Двигаясь по комнате, она зажгла свечи и стала задвигать тяжелые шторы на окнах, когда внизу показались всадники на замерзших конях. Мари вгляделась внимательнее – кажется, сегодня в доме никого не ждут…
Пожав плечами, она повернулась спиной к огню и, вдруг рванувшись к окну, снова отдернула штору и стала напряженно вглядываться в лица прибывших.
Только тут она заметила, что у одного из всадников связаны руки. Комната поплыла у Мари перед глазами: он вернулся, но вернулся пленником, со связанными руками!
В следующий момент ее охватил страх. Джейсон Брэнд не тот человек, которого легко захватить в плен. Она должна убедиться собственными глазами, что он цел и невредим.
Опустив штору, Мари оглядела комнату. Свечи зажжены, огонь в камине пылает, постель расстелена, ночная рубашка лежит сверху… Некоторое время она не понадобится леди Гвендолин. Мари выскользнула за дверь и, быстро пробежав по коридору, застыла у лестницы. Вскоре она увидела, как в зале появилась знакомая фигура. Всадник скинул плащ, оставшись в ярко-красной форме с золотым шитьем, и тут же тишину прорезал голос Пенскотта:
– Капитан Грегори? Ну как вам путешествие?
– Это было холодно и довольно противно, но, слава Богу, всему когда-нибудь приходит конец.
Лорд Пенскотт подозвал дворецкого:
– Чаю и чего-нибудь поесть – наверх, в библиотеку.
Капитан Грегори сел и, когда слуга стянул с его ног сапоги, блаженно вздохнул.
– Ну-с, а как наш пленник?
Грегори засмеялся:
– Цел и невредим, если не считать шишки на голове. Конечно, не слишком доволен, но пытается делать хорошую мину. Он еще не знает, куда его привезли, а когда узнает, думаю, не слишком обрадуется.
– Долго же я ждал встречи с ним.
– Надеюсь, вы удовлетворены, милорд?
– Удовлетворен – это мягко сказано. Я в восторге. Джейсон Брэнд снова в моем доме.
Джейсон здесь! Дальше Мари слушать не стала – она на цыпочках отошла от лестницы, прежде чем там появились капитан Грегори и лорд Пенскотт. Через несколько секунд, задыхаясь от волнения, она уже входила в спальню леди Гвендолин. В голове ее к этому времени не осталось никаких мыслей, кроме одной – человек, которого она любит, сказал: «Обещаю, что вернусь, как только смогу», – и он вернулся.
Джейсона била дрожь, зубы стучали, невыносимо болела челюсть. Это было даже хуже, чем в Ирландском море при северо-западном ветре. Если они сейчас же не войдут в дом…
Как зовут этого подонка англичанина? Ах да, Грегори… Джеймс Грегори – капитан, который и детской лодкой на пруду не смог бы управлять. А он тоже хорош – попал в плен к безмозглому дураку!
Чьи-то грубые руки стащили Джейсона с седла и подтолкнули вперед, в открытую дверь. Воющий ветер остался снаружи.
– У кого эта чертова отмычка?
Один из сопровождающих, порывшись в карманах, достал ключ, и уже через секунду холодное железо упало с запястий Джейсона.
– Вот и все, парень. Сядь. Выпей.
Джейсон опустился на скамью и, все еще дрожа, попытался поднести к губам чашку. Господи… да это же шоколад! Никогда он не пил ничего вкуснее.
– А теперь пошли наверх.
Кто-то потянул его за руку. Джейсон лихорадочно допил горячую жидкость и поднялся на ноги. Куда они его ведут? В камеру пыток?
Сильный толчок, и Джейсон, пролетев через всю комнату, ударился о противоположную стену.
– Желаю хорошенько повеселиться.
Дверь с громким стуком захлопнулась.
Что ж, здесь по крайней мере относительно тепло. Джейсон внимательно оглядел комнату. Интересно, где же находится его новая тюрьма? Пока он знал только одно – это не Лондон. В небольшом камине горел огонь; посередине стоял стол со свечой, а по обеим сторонам от него два простых, но по виду прочных стула. У стены скамья с постельным бельем и ведро.
Джейсон подошел к окну, открыл ставни, выглянул сквозь толстую решетку. Внизу стояла виселица, и на ней, поворачиваясь в разные стороны вместе с порывами ветра, болталось чье-то тело.
Гвендолин легонько постучала, и дверь сразу открылась. Муж ожидал ее за обеденным столом.
– А, входи, входи, дорогая. – Он поднялся с места. – Сколько времени мы не виделись? По меньшей мере неделю.
Гвендолин, улыбаясь, заняла место на противоположном конце стола.
– Я терпеливо ждала, пока мой супруг и повелитель меня позовет.
– Приношу свои нижайшие извинения, любовь моя. Дела… Но не будем вспоминать о прошлом. Я приказал зарезать гуся – ты ведь любишь гусятину, не так ли? А потом еще пирог с почками, тоже специально для тебя. Прошу, Хенли.
Лакей тут же начал разрезать гуся, и вскоре сочные куски мяса, политые белым вином, уже лежали на тарелках. На некоторое время за столом наступило молчание: Роджер не любил болтать во время еды; Гвендолин же, хотя ее и снедало любопытство, все же предпочла не искушать судьбу.
Наконец Пенскотт отодвинул тарелку.
– Можете сказать повару, что сегодня он сотворил чудо.
– Да, милорд. – Стоявший за стулом графа дворецкий поклонился.
