У Кэтрин не было собственных воспоминаний о матери, но отец часто о ней рассказывал, и она знала, что именно от нее, от Люсинды Кенвин, унаследовала карие глаза и каштановые волосы.
В одной из комнат находился портрет Люсинды, написанный местным художником сразу после того, как она вышла замуж. Ее лицо сияло счастьем, и Кэтрин нисколько не сомневалась в том, что ее мать действительно была счастлива.
Несмотря на свое отношение к замужеству, Кэтрин, как любая женщина, хотела, чтобы ее любили. Но ради нее самой, а не из-за Стоунбриджа, который когда-нибудь перейдет к ней.
Кэтрин часто вспоминала о Саре и Веронике и тяжко вздыхала, думая о том, как сложилась жизнь у ее подруг. В детстве они трое были неразлучны, и с ними постоянно что-нибудь приключалось, в основном из-за беспокойного характера Кэтрин. Она и сейчас оставалась такой же, возможно, именно поэтому ее еще не отвезли в Лондон на ярмарку невест. Но долго ли ей удастся сохранять свою независимость...
– Что заставило нахмуриться такое милое личико? – проговорил лорд Грэнби.
Кэтрин подняла голову и увидела, что граф смотрит на нее с улыбкой.
– Ничего. Во всяком случае, вас это не касается.
Но этот ответ нисколько не смутил графа. По-прежнему улыбаясь, он продолжал:
– Почему вы смотрите на меня с таким отвращением? Может быть, я за ночь превратился в чудовище, а Пек забыл сообщить мне об этом?
– Пек? – переспросила Кэтрин. Граф вел себя не так дерзко, как она ожидала, но все же девушка не доверяла ему.
Кроме того, она не могла допустить, чтобы отец продал Урагана. Да и зачем его продавать? Отец не нуждался в деньгах, Кэтрин прекрасно это знала. Увы, мужчины совершенно непредсказуемы, и ее добрейший отец не являлся исключением.
– Пек – это мой камердинер. Не такой суровый, как ваш Гэбс, но ужасно ворчливый.
– Почему же вы не дадите ему расчет?
– О, я не могу его уволить. Он перешел ко мне по наследству вместе с титулом. Когда мой отец умирал, Пек дал клятву, что не оставит меня, пока я не остепенюсь и не найду себе жену. И пока в детской не появится крикливый наследник.
Кэтрин внимательно посмотрела на графа. По его тону, она поняла, что он очень привязан к своему камердинеру, и это ее удивило. Она не предполагала, что такой человек, как лорд Грэнби, может испытывать по отношению к слуге хоть какие-то теплые чувства.
– А вы не собираетесь жениться? – спросила она неожиданно. Это был довольно неуместный вопрос, во всяком случае, не очень-то деликатный. Но Кэтрин не считала себя настоящей леди, поэтому не видела необходимости деликатничать.
– Нет, не собираюсь, – ответил Грэнби. Вопрос совершенно его не удивил. Всех женщин интересовало, женат ли мужчина, а если нет, то почему.
– Тогда, я думаю, вам придется еще долго терпеть ворчание вашего слуги.
Грэнби кивнул и улыбнулся: – Да, думаю, придется. Так что же, мисс Хардвик, у нас перемирие? Или вам еще не надоело оскорблять меня?
– Я не стану вас оскорблять, если вы меня не вынудите, – ответила Кэтрин, стараясь унять дрожь. Дрожь возникала всякий раз, когда граф улыбался ей, но она пыталась не обращать на это внимания.
«Ох, мне не следовало даже разговаривать с ним, – думала Кэтрин. – Но ведь он пока что не делает ничего дурного. К тому же у него такие необыкновенные глаза... Серебристо-голубые... Нет-нет, нельзя об этом думать. Ни в коем случае!»
Кэтрин решила, что будет проявлять предельную осторожность. Иначе Грэнби очарует ее так же, как других. Например, тетю Фелисити. Тетушка действительно была очарована... Да и отцу граф понравился. Кэтрин сразу же это поняла, хотя сэр Хардвик, на сей счет, ничего не говорил.
Тут Грэнби снова улыбнулся:
– Обещаю вести себя безупречно. Вы ведь верите мне, мисс Хардвик?
Кэтрин молча кивнула.
Грэнби же тем временем продолжал:
– Леди Форбс-Хаммонд, кажется, говорила, что вы не желаете сопровождать ее в Лондон. Могу я узнать почему?
Кэтрин по-прежнему молчала. Она решила, что на этот вопрос ни за что не станет отвечать.
Тут Грэнби спешился и привязал свою лошадь к ветке дерева. Потом шагнул к девушке и вдруг, подхватив ее, на мгновение поднял над седлом, а затем опустил вниз. Кэтрин коснулась земли, но граф по-прежнему держал ее за талию, правда, не слишком крепко.
– Так почему же вы не желаете ехать в Лондон?
Кэтрин высвободилась и отступила на шаг. Она чувствовала, что Грэнби пытается очаровать ее, и старалась не терять бдительности. Но своей неожиданной выходкой граф застал ее врасплох, и она, совершенно забыв о своем решении не отвечать на его вопрос о Лондоне, проговорила:
– Да, я действительно не желаю ехать туда. Не желаю по нескольким причинам.
Он отвел ее кобылу к дереву и привязал недалеко от своей лошади. Вернувшись, спросил:
– Вы уже бывали в Лондоне?
– Да, как-то раз вместе с отцом. Но Уинчком мне больше нравится.
Кэтрин прошлась вдоль берега и остановилась возле огромного камня – он возвышался у самой воды подобно гранитному стражу. Если бы она сейчас была одна, то забралась бы на него и, усевшись на вершину, обратила бы взгляд в сторону лугов. И, как следует, подумала бы – ей о многом следовало подумать.
Впрочем, едва ли ей сегодня удалось бы сосредоточиться. Сегодня она думала только об одном: о поцелуе лорда Грэнби.
Тут он подошел к ней и проговорил:
– Но многим молодым леди вашего возраста очень нравится в Лондоне. Ведь там есть балы, парки, театры... То есть множество развлечений.
Граф стоял в нескольких шагах от нее, но Кэтрин казалось, что он стоял совсем рядом, вплотную к ней. Внезапно грудь ей словно чем-то сдавило, и она почувствовала спазмы в желудке и головокружение. Сделав глубокий вдох, она подумала: «Надо было позавтракать перед прогулкой. Наверное, все это от голода».
Кэтрин пожала плечами:
– Я не такая, как эти молодые леди, у меня совсем другие интересы. Я люблю лошадей, прогулки верхом и свежий воздух...
– Понимаю, – кивнул граф. – Девушка, предпочитающая простые удовольствия.
Кэтрин невольно вздрогнула при слове «удовольствия». Ей снова вспомнился поцелуй графа.
– А что предпочитаете вы, милорд? – осмелилась она спросить. Кэтрин чувствовала себя неуютно под пристальным взглядом Грэнби. – Театр, музыку, балы и прогулки в Гайд-парке?
Граф рассмеялся, его смех был низким и необычайно выразительным.
– Как и большинство мужчин, я предпочитаю скачки и другие азартные игры.
– Но вы же бываете в театре и в опере? Я уверена, что человек с вашим положением в обществе получает во время сезона множество приглашений.
