— Не уверен, сейчас посмотрю… — Он снова водрузил очки на переносицу и стал торопливо перебирать бумаги. — Погодите, погодите… Непредвиденные обстоятельства непременно должны быть учтены. Разумеется, мы не ожидали, что вы можете отказаться…
— Поставлю вопрос по-другому. Как будут обстоять дела, если леди Оливия в своей бесконечной мудрости сочтет, что я не принес достаточной пользы школе?
— Если сумма не будет вам выплачена, деньги останутся в фонде и будут использованы на нужды школы.
— В таком случае, — с трудом сдерживая гнев, заявил Джордж, — лучшее, что я могу сделать для школы, — это отказаться от содержания. Так я и поступлю. Прямо сейчас.
Три вороны из школы, затаив дыхание, ловили каждое его слово. Даже Гримсби, выражавший негодование по поводу того, что призрачное наследство Джорджа превосходит содержание его самого, подался всем телом вперед и приложил ладонь к уху. Неожиданно разыгравшиеся драматические события внесли живую струю в довольно скучное утро.
Джордж сардонически усмехнулся. Приятно сделать широкий жест на публике. Широкий, но бессмысленный. Ничего другого ему не оставалось. Раз бразды правления оказались в руках обиженной им женщины, из этих денег он не получит ни пенни. С таким же успехом можно притвориться, что они тебя не интересуют, и сохранить хотя бы остатки чувства собственного достоинства.
— Но, милорд… я не уверен, что вы можете так поступить. По правде говоря, это незаконно, — пытался переубедить Джорджа поверенный.
Однако Джордж был настроен решительно:
— Раз Алоиз решил оставить свое состояние на благотворительные цели, пусть так и будет.
Он гордо выпрямился и скрестил на груди руки. Звучное контральто нарушило театральность момента.
— Весьма впечатляюще, — заявила леди Оливия. — Но по-моему, лорд Райвал, вы слишком торопите события. Нельзя принимать решения, руководствуясь исключительно эмоциями.
Он резко обернулся к ней, но, увидев, что она настроена весьма серьезно, сдержал свой гнев. Она слегка побледнела, однако взяла себя в руки и смело встретила его взгляд:
— Предлагаю ничего не предпринимать сегодня, давайте сначала подробно изучим сам текст завещания. Это соглашение меня так же, как и вас, не устраивает, лорд Райвал, но, возможно, мы найдем какой-нибудь выход. Возможно, там осталась лазейка.
Поверенный раздраженно надул щеки. .
— Текст завещания предельно четкий и ясный, уверяю вас, — недовольно произнес он. — Условие трактуется однозначно.
— Прошу прощения. — Ее улыбка оказала умиротворяющее воздействие на поверенного. — Уверена, что вы оформили все абсолютно законно. Тем не менее буду вам весьма признательна, если вы позволите моему поверенному взглянуть на него. Мистер Калпеппер? — Она повернулась к пожилому мужчине, которого Джордж принял за банкира. — Не будете ли вы так любезны взглянуть?
Калпеппер поклонился и приблизился к столу. Поверенный Биба недовольно подвинулся, освобождая ему место, и оба склонились над документом. Оливия повернулась к собравшимся.
— Думаю, на сегодня все, — объявила она, взяв на себя функцию поверенного распускать собрание. — Спасибо, что пришли.
Ее командный тон был настолько естественным, что три женщины из школы послушно поднялись и вышли, Гримсби, ворча, последовал за ними.
Бесси Фэрфакс осталась. Джордж ей явно не понравился, и она сверлила его взглядом. Леди Оливия направилась к Джорджу. Когда он посмотрел ей в глаза, весь окружающий Мир словно перестал существовать. Они не слышали шепота поверенных, не замечали неодобрительного взгляда мисс Фэрфакс. Они словно остались наедине, забыв обо всем на свете. Щеки Оливии слегка порозовели.
Она остановилась достаточно далеко от него, но он остро ощущал ее близость. Никогда еще его не влекло так к женщине.
Она говорила тихо, но он различал каждое слово:
— По всей видимости, нам избрали такую кару. — Она еще больше покраснела, опустила глаза и нервно сцепила перед собой руки, словно школьница, не выучившая урок. — Со своей стороны, сэр, я сожалею о том недоразумении, которое вышло у нас с вами, когда мы впервые встретились.
«Но не так, как я», — подумал с горечью Джордж. Он с трудом сдерживал охвативший его мучительный гнев. Леди Оливия превосходила его самые смелые надежды, но собственный просчет лишил его каких бы то ни было шансов. Хуже того, Алоиз Биб снабдил Джорджа превосходным сценарием, на фоне которого могло бы пройти успешное ухаживание. Держи он рот на замке, был бы уже на пути к удобному во всех отношениях браку с ней, и они вместе возились бы с ее любимым детищем — школой. Мысль об упущенной возможности причиняла ему почти физическую боль.
Она замолчала, видимо, ожидая от него извинений. Но он промолчал, лишь скрипнул зубами. Она подняла на него глаза и снова уставилась в пол:
— Я должна вам все объяснить. Когда вы приняли меня за горничную, я почувствовала себя до того униженной! Но скорее умерла бы, нежели сказала, кто я на самом деле. Надеялась расстаться с вами еще у двери. Но потом вы вошли в дом, и мне пришлось играть эту роль гораздо дольше, чем я предполагала. — Она помолчала и продолжила: — Я решила, что ничего страшного не случится, потому что мы никогда больше не увидимся. Но когда я узнала, что вы приглашены на оглашение завещания, мне стало не по себе. Я… — Она снова умолкла, ожидая, что он скажет.
Он улыбнулся, пряча досаду.
— Моя очередь извиняться? Вы этого ждете? Долго же вам придется ждать. Меня никогда не мучает совесть, — сказал он, натянуто рассмеявшись. — Тем не менее я принимаю ваши извинения.
Она побледнела от нанесенного оскорбления:
— Правда? Вы невероятно добры!
— Да. Не злопамятен.
Его вымученную улыбку сменила вполне искренняя ухмылка. Леди Оливия прямо на глазах превращалась в острую на язык девчонку, какой он ее и запомнил.
— В чем дело? Я не должен был принимать ваши извинения?
К его радости, она разозлилась:
— С вашей стороны это самое настоящее хамство! У вас намного больше причин извиняться, чем у меня.
— Что ж, раскрою вам секрет. Если бы я извинялся за каждый свой проступок, у меня не осталось бы времени заниматься любимым делом — грешить. — Он подмигнул.
— Не сомневаюсь, — сердито бросила она.
Он наклонился к ней настолько близко, как только позволяли приличия в общественном месте.
— Раскрою еще один секрет, — ласково произнес он. — Вам тоже понравится грешить.
От потрясения губы ее приоткрылись. Он пристально посмотрел на них. Он мечтал о ее поцелуе, всего одном, прежде чем она исчезнет из его жизни. В ее необыкновенных глазах он увидел желание, такое же сильное, какое испытывал сам. Но все это несбыточные мечты. Так что лучше о них забыть.
Сознает ли она, что ее можно читать как открытую книгу? Наверное, нет. Она была смущена и испугана. И едва сдерживала гнев. Но умела подавить в себе любые эмоции. Она отошла от него на шаг.
