Ого! Целый склад продуктов свален в углу. Ящик водки для длинных летних вечеров, коробка вина, консервы, колбасы, сыры в упаковках и галеты. Ну, затоварился парень! А вот и сумочка знакомая. Саня наклонился над баулом и раскрыл молнию. Выложил камуфляжную куртку, а под ней… Он раскрыл один мешок — доллары пачками. Весь его богатый опыт с наличностью казался игрой в фантики. Это — деньги! Без дураков. Саня наклонился, чтобы закрыть «молнию».
Что его и спасло. Обрушившийся сзади удар попал не в затылок, а в основание шеи. Саня «клюнул» головой вперед, раскинув руки. Сознание не потерял. Перевернулся на спину и получил жестокий удар ногой, скользнувшей по челюсти и оторвавший, показалось, ухо. От следующего пинка онемело левое бедро. Но очередной удар Саня блокировал правой ногой. Правая — ударная. Он пнул нападавшего в лодыжку — единственное, до чего мог дотянуться.
— Ах ты, сука! — заорал парень. В ярости он бил, топтал Саню, как попало. Урон был не очень большим, но Саня потерял инициативу. Он едва успевал уворачиваться. Один удар рассек ему бровь, кровь мешала видеть.
— Мразь! Шпана! — орал голый парень из душа и работал, как мельница. Еще немного и…
Андрей бил, не целясь, выплескивая все напряжение, копившееся месяцами, когда разваливалась фирма, давил рэкет, жалостливо хныкала Катька.
— Ты кто? — кричал он. — Ты от Башки, да? От Башки? Сволочь! Ублюдок!
Вор на полу замер. Андрей устал. Ничего не кончилось. Где она — новая жизнь? Кошмар материализовался, кошмар продолжается. Что делать с этим парнем на полу? Кто он? Мент? Один бы не пришел. Да и по виду — обычный бандит. Андрей на них досыта нагляделся. Лезут, как тараканы изо всех щелей. Откуда-то выполз и этот, чтобы дать понять — кошмар не кончится. Никогда. Почему он просто не уехал из города?
Андрей шагнул к сумке и достал пистолет.
— Ну все, молись, — сказал он и повернулся к врагу. И вдруг в грудь ему ударил шмель — свинцово-тяжелый, жгущий смертельным ядом. Андрей потерял равновесие. Упал.
Саня поднялся с пола, смотря на тело уцелевшим глазом, не отрываясь. Вот так, парень, вот так… Он выбил ногой из расслабленной руки «Макаров». Наклонился, держа свой пистолет наготове. Все-таки он быстрее. Пульса нет, пуля попала в область сердца. Готов.
Саня перешагнул через тело. Убрал пистолет во внутренний карман. Глянул в зеркало. Ну и рожа. Стер кровь, она уже едва сочилась. Пора убираться, выстрел могли слышать соседи. Кстати! Саня снова достал свой «ствол» и вложил его в руку трупа. А его пистолет подобрал. Авось сойдет, примут за самоубийство.
Он поднял тяжелую сумку, застегнул «молнию». Заглянул в ванную, выключил душ (может, и не слышал никто выстрела) и вышел на площадку. Вот и все, а ты боялась…
Захлопнул дверь и быстро вниз. Сегодня его день!
16
Чипа выбросил окурок в открытое окно. Зачем, действительно, пепельницу засорять?
Чо они сюда приперлись? Неужели Саня не мог раньше должника своего найти? Как-никак это его профессия. Встретил случайно, погнал машину и его, Чипу, через весь город следить, как в детективе. Один пошел разборки наводить… Чипа, конечно, не волновался. Командир знает, что делает. За себя отвечает. Вот только чего он дерганый такой?
Может, этот парень наступил когда-то на любимую Санину мозоль? Санька-то злопамятный. Сейчас смолчит, если не может ответить на равных, а через год припомнит, отыграется. На этом уже не один пацан погорел. Но Чипа остерегается. Себе на уме командир. Чо ему на ум придет, кто знает?
От жары и тяжелых размышлений голова очугунела. А Чипа привык быть веселым. Где тут у нас «Европа плюс» — «Азия минус»? Он щелкнул кнопкой, и салон наполнила жизнерадостная какофония рэпа.
* * *
— Да я же в смысле…
— Отвечайте по существу, Трошин, — строго сказал капитан.
— Я отвечаю, — понурился Виктор. Допрос шел уже второй час, а они так с места и не сдвинулись. Похоже, милиционер ему не верит.
— Ну?!
— Нелепый случай. В трамвае еду. А тут кондукторша: мол, такие в машинах должны ездить, которые если при деле. Так и сказала.
— Правильно. С каких пор инкассаторы ездят на трамваях? Почему нарушаете порядок, гражданин?
— Что же мне на работу пешком ходить? «Персоналку» никто не подаст! — возмутился Виктор.
— Ладно. Что дальше?
— Удостоверение, говорит, поддельное. Я спрашиваю: «А у вас настоящее?» Она за свисток.
— Допустим.
— Тут наряд милицейский проходил. Ну и ко мне. Документы, мол, предъявите, пройдемте. То, се…
— Нормально.
— А сами выпивши.
— Безобразие! Как фамилия?
— Трошин.
— Да не ваша, а милиционеров тех. Нарушителей дисциплины.
— Не знаю.
— Как выглядят, помните? — спросил капитан.
— Вроде да.
— Пишите рапорт.
— Какой рапорт? — удивился Виктор.
— Заявление: так, мол, и так, работники милиции в количестве трех человек в состоянии опьянения при исполнении. Вы же военный человек, рапорты писали?
— Писал.
— Так в чем дело?
— Не хочу связываться.
— Значит, милиционеры были трезвые, а ты все это придумал?
— Нет, я…
— Заявление напишешь?
— Нет.
— Давайте опять сначала, — сказал капитан. — Но только отвечайте за свои слова.
— Если честно, то все началось с литровой банки сметаны, — чистосердечно сказал Виктор.
— Кончай валять дурака!
* * *
…услышала Зоя крик капитана за дверью. Ей показалось даже, что в нем прозвучали нотки истерики. Ну и фрукт этот инкассатор! Он ей сразу не понравился. Таких не поймешь: то ли придуривается, то ли дураком уродился. Она не удивится, если узнает, что этот самый Трошин все дело и организовал. Сам навел, а пока подельник «работал», затеял дурацкий скандал с кондукторшей. Та милицию позвала, а кто ему лучше, чем менты, алиби обеспечит? Не зря же тот парень — лжеинкассатор — столько времени вдоль прилавков шлялся, уверен был, что настоящий раньше не придет.
Это озарение так подействовало на Зою, что она на минуту решила стать сыщиком. Дело-то легкое. Но потом вспомнила: протоколы надо писать, рапорты, а по русскому «тройка» была… Нет, она останется продавщицей. И будет любить не погони с перестрелками, а Саню. И куда он пропал? Она уже три раза звонила!
* * *
— В последний раз: какой был камуфляж у налетчика? — в соседнем с капитановым кабинете Митю допрашивал старший лейтенант.
— Серый.
