Книга Упрямая невеста - Ли Гринвуд

– Это старая история, – сказал Расс, – но несмотря на трагический конец, она, к несчастью, может повториться.

Танзи хорошо это понимала. Если в ее семье кого-нибудь убивали, убийце мстили, сильнее раздувая пламя кровной вражды.

– Адель приходилась мне сводной сестрой, – стал объяснять Расс. – Ее отец был первым мужем моей матери. Когда Адель выросла, то превратилась в очень привлекательную девушку. Она очень любила красивые вещи, а у нас не хватало денег, чтобы покупать их ей. К тому времени родители уже умерли. Но деньги нашлись у Толли Пуллета. И денег у него было очень много. Стокер давал брату деньги на все, что тот хотел. А он хотел Адель. Я убеждал ее не связываться с ним, но Адель считала, что если они поженятся, то Толли остепенится и превратится в хорошего мужа. У Адель был еще один поклонник, Уэльт Аллард. Хороший парень, но небогатый.

Я отправился в Техас, чтобы заработать деньги, купить коров и приобрести ранчо. Когда через два года я вернулся в Боулдер-Гэп, Уэльт сказал, что Толли увез Адель в Сан-Франциско и бросил там. Одну, без средств к существованию. Я тут же пошел к Толли, чтобы вытряхнуть из него мозги, но Стокер нанял для брата нескольких телохранителей. Тогда я вызвал Толли на поединок и предложил ему выбрать оружие. Прежде чем я успел что-либо сказать или сделать, один из его охранников сунул мне ружье и отсчитал положенное число шагов до моего противника. Надо сказать, что в то время стрелок из меня был никудышный. Толли стрелял первым и промахнулся. Моя пуля попала в цель.

– Вы вовсе не убийца, – сказала Танзи.

– Стокер думает по-другому. Он добился моего ареста и пытался обвинить меня в убийстве. Но не смог заставить судью приговорить меня к повешению. Мне вынесли приговор – пять лет тюрьмы.

Опасения Танзи рассеялись. Несмотря на несправедливый приговор, Расс провел в тюрьме пять лет. Теперь смыслом его жизни стало ранчо.

– Вы заплатили свой долг. Почему же вас не оставят в покое?

– Все дело в Стокере. Когда я вернулся из тюрьмы. Стокер уже поджидал меня. Но со мной были трое приятелей, с которыми я познакомился в тюрьме и которые помогли мне противостоять нападкам Стокера. Никто не осмеливался открыто выступать против Стокера Пуллета. Он всегда получал то, что хотел. Я уязвил его гордость, и он не может этого простить. Его отец создал целую империю на земле индейцев, он был самым богатым и могущественным человеком в этих краях, его все боялись. Стокер до сих пор пытается жить по правилам, установленным его отцом.

Чем больше узнавала Танзи о Стокере, тем страшнее ей становилось. Из уст своего отца и братьев она слышала почти те же самые слова: «Наша гордость уязвлена, и мы не можем этого простить».

– И что теперь с этим делать? – спросила Танзи.

– Ничего. Если они будут мне слишком сильно досаждать, придется ездить за покупками в Форт-Лукаут.

Танзи понимала, что нашлось бы не много женщин, желающих провести всю жизнь в горах на ранчо. Впрочем, на все это можно посмотреть и по-другому. Сестра Расса умерла, и он не хотел отравлять свое существование горькими воспоминаниями. Он смотрел в будущее и собирался взять ее, Танзи, в жены.

Чем больше Танзи думала о жизни на ранчо рядом с Рассом, тем больше ей нравилась эта идея. Он – человек дела. У него твердые жизненные принципы. В тюрьму он попал потому, что встал на защиту чести своей сестры. Он и жену не даст в обиду. В своей семье Танзи видела совсем другое. Ее поразило, что Расс не побоялся строить ранчо на одной земле со своим врагом.

Итак, Танзи решила выйти замуж за Расса. Не последнюю роль в ее решении сыграла и его внешность. Душа ее пела от радости, когда Расс находился рядом с ней. Это было предчувствие счастья. Оно походило на маленькую золотую дверку в стене, за которой скрывался еще неведомый ей, восхитительный мир.

– Мне бы хотелось взглянуть на ранчо, – сказала Танзи.

Расс удивился:

– Зачем?

– Было бы странно, если бы будущая жена не захотела взглянуть на то место, где ей предстоит жить.

– Туда непросто добраться, надо ехать верхом.

– В детстве я ездила на мулах.

– У меня нет женского седла.

– Не имеет значения.

– Чтобы доехать туда, не подвергая себя опасности, надо сидеть на лошади так, как сидят мужчины. Но я не думаю, что леди с востока согласится на это.

Танзи лукаво улыбнулась.

– Я выросла в горах Кентукки. Никто не считал меня леди. Мои родственники и соседи не удивились бы, увидев меня верхом на лошади.

Немного подумав, Расс сказал:

– Мы не выбираем себе родителей, и дело вовсе не в том, где мы родились. Важно то…

– Черт возьми, Расс! Это опять твоих рук дело! Попробуй только прикоснуться к моим коровам, и я пристрелю тебя на месте! – раздался грубый голос.

Танзи подняла голову и увидела Стокера с ружьем. Он направлялся к их столику. Посетители ресторана шарахались от него.

– Не говори глупостей, Стокер, – бросил Расс. – Даже при желании мои люди не смогли бы выбраться из долины. Вот уже три дня проход охраняется стрелками.

– А как же тебе удалось проскользнуть? – потребовал объяснений Пуллет.

– Я лучше знаю горы. И убери свое ружье, а то ненароком зацепишь кого-нибудь.

– Сейчас я пущу пулю промеж твоих лживых глаз! – заорал Стокер. – У перехода в мою долину пасутся только твои люди, которые никого не пускают туда, чтобы никто не узнал, что за клейма стоят на твоих животных.

– Зачем мне твои тощие коровы? Какой от них толк?

– Ты продаешь моих тощих коров, а себе покупаешь быков. И сейчас я положу конец этому беззаконию.

Пошатнувшись, Стокер шагнул к Рассу. Он был в стельку пьян и не соображал, что делает. Расс вскочил, попытался вырвать у Стокера ружье.

– Мне следовало пристрелить тебя еще тогда, когда ты убил моего брата, – простонал Стокер. – Я не успокоюсь, пока не задушу тебя собственными руками.