Глава 5. Такая история
1
Листая страницы фолиантов, Александр Юрьевич не замечал, как бежит время. Прошел один час, другой, третий. Где-то далеко, за пределами сознания, прозвучал гонг к обеду. Но Сиверсу было не до подобной ерундистики: он весь находился в прошлом. На столе перед ним лежали книги, которые много проясняли в истории края и самого монастыря.
Особого внимания заслуживала одна из них – изданная в конце прошлого века русским путешественником и этнографом Семеном Горельским, прожившим среди монастырской братии полтора года. Довольно объемистый труд, вобравший в себя хронологическую летопись от создания храма, жизнеописания различных подвижников и настоятелей, царедворцев и простых мирян, окормлявшихся в этих стенах. А также множество легенд и преданий, которые сопутствуют любому прошедшему сквозь века памятнику.
Этот Семен Горельскнй был, несомненно, сам по себе очень любопытным экземпляром, дотошным и любознательным, хотя и совершенно неизвестным как профессиональный историк. По крайней мере, Сиверсу прежде никогда не встречалась его фамилия. Очевидно, дилетант. Но его скрупулезному, насыщенному подробностями и фактами труду надо было отдать должное.
Не исключено, что за спиной Горельского стоял какой-то ученый монах, которому его смирение не позволяло признать грех авторства. Ведь писательство – та же гордыня. А укрыться за псевдонимом или вообще не оставить подписи – обычное явление в среде священнослужителей. Так или иначе, но записки Семена Горельского поведали много нового московскому историку.
Александр Юрьевич, разумеется, хорошо знал, что Закавказская цивилизация – одна из древнейших в мире. Старее лишь египетские пирамиды, шумерская клинопись и другие очаги культур в Двуречье, на Крите, в Микенах, долинах Инда и на территориях китайского государства Инь. В девятом веке до нашей эры здесь находилось могущественное царство – Урарту, со столицей на Армянском нагорье возле озера Ван. Но к памятникам архитектуры этого времени – циклопическим крепостям – монастырь принадлежать не мог, хотя, как убедился Сивере еще по дороге сюда, в местности сохранились старинные цитадели, погребальные менгиры и дольмены. Как правило, они стояли на холмах или высоких утесах. Вообще, скальные сооружения Закавказья очень близки культуре соседних Ирана, Ассирии, Митании, Хеттского государства: все эти прорубленные в горах лестницы, террасы, площадки, культовые ниши, крепостные стены толщиной подчас в три, а то и в пять метров.
После падения Урарту, области Закавказья входили сначала в состав Индийского царства, затем державы Ахеменидов, а потом и эллинической державы Селевкидов. Отсюда во многом позаимствован античный стиль в храмах и дворцах Колхиды, Иберии, Армении, а позднее и в Албании – нынешнем Азербайджане. Это уже потом албанцы унесли название своей страны в глубь Европы. История – одна из самых сложных и увлекательных наук, гораздо мудренее высшей математики и ядерной физики; она подбрасывает терпеливому исследователю задачи со множеством неизвестных, а найденные ответы отвергаются новыми поколениями.
Александр Юрьевич, бормоча себе под нос обрывки фраз, теснившихся в голове, все больше погружаясь в море теней, высказал невидимому собеседнику, может быть, самому Семену Горельскому, устроившемуся напротив него, или тому таинственному монаху, – предположение, что монастырь, в котором они имеют честь пребывать, относится, скорее всего, к скальному зодчеству I–III веков нашей эры. И сродни некоторым композиционным сооружениям пещерного города Уплис-цихе, высеченному в горах левого берега Куры. Те же переработанные формы греко-римской архитектуры, восьмигранные и квадратные кессоны, украшающие цилиндрические своды, залы с пилястрами, фасад в виде фронтонов над аркой и многое другое.
А весь готический «макияж» появился гораздо позднее, десять веков спустя. «Если принять эту версию, – то ли вслух, то ли про себя изрек Сивере, – то основателем монастыря был не кто иной, как армянский царь Тигран II, грозный покоритель городов Малой Азии, Сирии и Месопотамии, переселявший в свою страну и греков, и иудеев. Достаточно сравнить выстроенную им Гарнийскую крепость на скале над ущельем реки Азат с «Монастырским приютом».
– Тогда придется сместить временные рамки к первому веку до нашей эры, – ответил Сиверсу то ли Семен Горельский, то ли таинственный монах, маячивший за плечом путешественника.
– А?.. – произнес Александр Юрьевич. Кто-то тронул его за плечо, и он обернулся, с трудом возвращаясь в реальный мир.
2
– Я вас искала, – промолвила Анна Горенштейн и прошла к книжным полкам. – А вы здесь. И заняты мертвыми. Интересно?
– Очень, – признался Сивере. – Это моя работа. Хочу разобраться.
– В чем?
– Откуда что взялось и куда исчезло. И вы не правы: эти мертвые живее нас с вами, они уже вошли в историю, а мы – нет. К тому же с ними гораздо легче найти общий язык, чем с окружающими. Потому что им некуда спешить.
– Странно. Тут, должно быть, был не такой уж тихий омут, как кажется. И в монастыре бурлили страсти?
