— Но я сама пойду к ним. Они не придут сюда.
Клара покачала головой, ее щеки пылали.
— Все равно не удастся избежать разговоров. Если ты настаиваешь, я буду вынуждена попросить тебя покинуть мой дом.
Софи смутилась:
— Не говори так, Клара! Ты знаешь, как мы с Антуаном счастливы здесь. После побега мальчик впервые обрел крышу над головой. Он и так натерпелся лишений, и больше всего на свете я не хочу, чтобы все повторилось снова.
— И я не хочу, чтобы вы уезжали, — заверила Клара, хотя выражение ее лица оставалось твердым, — но тебе придется сделать выбор.
Софи разозлилась, но она должна была думать о благополучии Антуана.
— Даю слово, что никогда не причиню тебе неприятностей, но я в любом случае должна призвать бандитов к ответу.
Клара задумалась, а потом кивнула:
— Я вижу, ты упрямая, и уверена, что сдержишь слово. Можешь остаться, и я рада этому.
Они улыбнулись друг другу. Софи пообещала ничего не предпринимать, но при первой возможности она попытается что-нибудь придумать, чтобы наказать своих обидчиков.
Уже лежа ночью в кровати, Софи не могла успокоиться, прокручивая в голове их с Кларой разговор, и во сне ее мучили кошмары, будто она снова во Франции убегает от преследователей. Страшные сны часто терзали девушку, и она просыпалась от собственного крика. К счастью, Клара спала в противоположной части дома и никогда не слышала ее воплей.
— На этой части побережья есть подводные тоннели? — спросила она у Клары однажды утром.
— Есть, но не здесь. Это довольно далеко. А почему ты интересуешься?
— Просто всегда, когда ночью на море прилив, стоит такой раскатистый грохот, как будто море уходит куда-то в глубь земли.
— В таких старых домах, как мой, всегда полно ужасающих звуков. Фундамент не такой, какой должен быть. — Клара взяла чайник и налила Софи еще чашку чая. — А я так привыкла к гулу, что совсем ничего не замечаю.
Софи понимала, что еще много нового ждет ее в этой стране. Она постепенно привыкала к обычаям. А еще часто по ночам она слышала шепот Клары и грубый голос ее гостя, хотя после той ссоры на кухне они перебрались в дальнюю часть дома.
Вскоре Клара выполнила обещание и научила Софи и Антуана плавать. Она занималась с мальчиком в свободное время, а Софи иногда спускалась к морю рано утром, когда вода еще не успевала прогреться. Но Софи никогда не медлила и сразу окуналась, не дожидаясь, пока Клара начнет брызгаться на нее. К концу лета она уже хорошо держалась на воде, хотя всегда слушалась Клару, избегала опасных мест вблизи скал и была осторожной, когда течение усиливалось из-за прилива.
Часто после работы Софи шла к морю, и вода, прогревшаяся за день, была теплой, как парное молоко.
При первом же удобном случае Софи отправилась в библиотеку, чтобы найти в справочнике адрес Генриетты. С самого начала она решила не разыскивать подругу до тех пор, пока не устроится и не найдет работу. Ей не хотелось, чтобы Генриетта чувствовала себя обязанной за помощь, которую Софи оказала ей.
Пробежав глазами несколько страниц, девушка обнаружила, что большинство английских и французских аристократов поселились в гостиницах, сняли дома в Брайтоне или квартиры у домовладельцев. Наконец она нашла имя Генриетты. Адрес был указан не тот, что оставила подруга при расставании, и Софи записала его. Теперь оставалось дождаться первого свободного дня, чтобы навестить Генриетту.
Для тех, у кого были время и деньги, в Брайтоне было полно развлечений. Здесь устраивали лошадиные бега, петушиные бои, боксерские поединки, которые иногда длились тридцать раундов, и даже больше. Публика посещала театры, концерты и званые вечера, где играли в карты. По воскресеньям в «Олд-Шип» устраивали чаепития, на которых обсуждали самые громкие события прошедшей недели, а по четвергам в гостинице проходили балы.
Принц и миссис Фицхерберт редко пропускали балы в «Олд-Шип» и, как правило, приезжали в компании друзей-гуляк, среди которых были и братья Георга. Однажды Софи выглянула в приоткрытую дверь, чтобы посмотреть на поднимавшегося по витой лестнице принца со свитой. Георг выпил вина и развеселился, много разговаривал и смеялся, и бриллиантовая звезда ордена Подвязки сверкала на его груди. В золотых волосах, в ушах и в ожерелье на шее Марии поблескивали сапфиры. Изящную форму ее красивой груди подчеркивало декольте жемчужно-розового платья из тончайшего шелка. Она счастливо улыбалась, разговаривая с дамой, шедшей рядом.
Софи работа на балах казалась не легче, чем на званых ужинах. Ей вместе с другими девушками-официантками приходилось бегать вверх-вниз по лестнице с подносами, и к вечеру бедняжка падала с ног от усталости. Домой по берегу она шла босиком, с туфлями в руках. К этому времени было уже темно и безлюдно, и чем дальше оставался город, тем ярче в черном небе светила луна, а огромные скалы у воды напоминали великанов. Почему-то каждый раз это место напоминало ей лес вокруг замка де Жюно во Франции, только вместо шороха листвы она слышала мягкий плеск волн и ощущала то же спокойствие, которое испытывала тогда. После тяжелого трудового дня это было настоящим умиротворением.
Однажды вечером начался прилив, и Софи пришлось поднять юбку и плащ, чтобы не замочить подол. В этот момент она услышала скрип уключины подплывшей к берегу лодки. Не желая быть замеченной, она спряталась за выступ скалы. Девушка наблюдала и ждала, когда рыбаки разгрузят лодку и снова отплывут. Только почему они причалили здесь, вдали от города, среди опасных скал?
Светила луна, и глаза Софи привыкли к темноте, но она не сразу разглядела лодку. Затем фонарь осветил берег, и девушка увидела темные очертания судна на воде. За первым показалось второе, а за ним и третье. Стояла зловещая тишина, и Софи испугалась. Это были не рыбаки. Сейчас она видела, как работали весла. На каждом судне находилось по двенадцать человек. Высокий мужчина стоял на корме первой лодки и освещал путь. С берега посветили в ответ.
Контрабандисты! Холодок пробежал у нее по спине, и она вспомнила жуткие истории, которые слышала на кухне «Олд-Шип», о том, как бандиты, не задумываясь, перерезали глотки тем, кто шпионил за ними. Она замерла. Человек с фонарем спрыгнул на землю. Он был в широкополой шляпе, какие носили фермеры, а нижнюю часть лица закрывал шейный платок. До Софи донесся низкий голос:
— Быстро! Повозки ждут!
Побросав весла, контрабандисты спрыгнули на берег и принялись разгружать лодки. Выстроившись в цепочку, они, не мешкая, стали передавать друг другу ящики с бренди, и было понятно, что им это не впервой. Не менее двадцати мужчин выбежали из укрытия на берег и без всяких приветствий молча стали забирать ящики. Их лица тоже закрывали платки.
Когда сгрузили последний ящик, послышался шум отъезжающих повозок, и стало понятно, что контрабанда отправилась дальше. Преступники вернулись на лодки и заработали веслами, и только главарь остался на берегу. Он перекинулся несколькими словами с одним из своих людей, и на этом они попрощались. Когда лодки снова ушли в море, человек подошел к ящику, похожему на шкатулку, оставшемуся на берегу, опустился на колено и проверил серебряный замок, а затем с видимым усилием взвалил ящик на плечо. Софи затаила дыхание, когда он резко обернулся и посмотрел в сторону скал, туда, где она стояла, как будто чувствуя чье-то присутствие. Потом свободной рукой вытащил пистолет, и она услышала, как щелкнул взведенный курок. Софи прижалась к скале, буквально втиснувшись в нее, услышала скрип гальки под его ногами. Незнакомец остановился и прислушался.
