Алекс вытащила записную книжку.
— У меня записано. Тут несколько адресов…
Она сделала ударение на «а», и шофер тотчас начал выжимать из нее деньги.
— Тогда поездка будет дороже.
— Почему? — не поняла Алекс.
— За риск неизвестности, — объяснил лопоухий. — Плюс дополнительно страховка за шикарность клиента. Идет?
— Кто идет? — вновь не поняла Алекс. Водитель внимательно посмотрел на нее.
— Значит, ты все-таки не русская? Я сразу не догадался.
— Нет, я русская. Только… не местная, — попыталась выкрутиться Алекс.
Парень хмыкнул.
— Понятно. Люди добрые, сами мы не местные… Помогите-подайте кто сколько может. А сама-то откуда?
В окно «жигулей» врывался ветер и трепал волосы Алекс. Она с любопытством смотрела вперед и по сторонам. Скоро Алекс увидит город, где родилась и выросла ее мама… Мама, мамочка… Как же без тебя плохо… Хотя, в общем, у Алекс все хорошо…
— Из Нью-Йорка. Знаете, где это?
— А как же! Не пальцем деланные, — обиделся курносый. — Это где вашего президента убили, этого, Николсона. А еще там памятник есть, этого, ну, нашего. Как его? Церетели. Он на нем еще цветные металлы отмывал.
— Церетели? — повторила ошеломленно Алекс, подавленная разносторонней эрудицией водителя. — Никогда не слышала…
— Про Церетели не слышала? — изумился парень. — Да ты серая, как штаны пожарника! У него во всех странах памятники. В каждом городе.
— И в Москве?
— Само собой.
— Много?
Не очень. — Шофер посигналил идущей впереди «тойоте». — Штук сто. Или двести. Будем мимо проезжать, я тебе покажу. У тебя нервы-то крепкие?
— Как будто да, — неуверенно отозвалась Алекс.
— Это хорошо, — кивнул лопоухий. — При встрече с настоящим искусством нужны крепкие нервы.
Алекс ничего не поняла, но на всякий случай тоже кивнула. Загадочная страна… В салоне машины стало жарко.
— Вы не могли бы включить кондиционер? — попросила Алекс.
— Ноу проблем! — весело гаркнул водитель и развернул на Алекс треугольную форточку окошка стекла. — Маде ин Раша! Класс? — гордо спросил он.
— Класс! Суперкласс! — нехотя согласилась Алекс.
Она пока что абсолютно не ориентировалась в окружающем. Забавная страна… И веселые люди…
— То-то и оно! — назидательно сказал курносый парень. — Покупай отечественное! Потому что свое остужает лучше, чем инородное.
«Наверное, он прав», — подумала Алекс. Она даже представить себе не могла, насколько справедливым было его замечание…
9
В старом доме на Чистопрудном бульваре, куда решила направиться с самого начала Алекс, за десятки лет произошло немало изменений. Жизнь перевернулась с головы на ноги, потом наоборот и наконец стала выполнять сложные гимнастические кульбиты. Здесь стояли шикарные и угрюмые офисные здания вперемешку с дорогими кафе, отливающими затемненными витринами цвета переливающейся под солнцем коровьей лепешки.
По-другому уже выглядела и двухкомнатная квартира сестер Тимофеевых, хотя слишком больших перемен здесь не произошло. В старой квартире жили люди, по-прежнему находящиеся между бедностью и нищетой, просто живущие в иное время, а значит — по-другому. Появившиеся в доме компьютер, видеомагнитофон и тайваньский цветной телевизор говорили скорее о долгах, нежели о достатке.
Теперь здесь жила дочка Веры Саша с мужем Женей и пятилетним сыном Гошей. Женя занимался компьютерами — ремонт, настройка, программы… Больших доходов это не приносило. Или сам Женя был чересчур нерасторопен? И он сам, и его внешний вид, и его отстраненность давно бесили Сашу, и ей все чаще с трудом удавалось сдержаться и не выйти из себя.
Свое рабочее место Женя оборудовал себе на кухне, на небольшом столике. Сегодня он по обыкновению с утра сидел там, в старенькой байковой ковбойке с короткими рукавами, в потертых джинсах, босиком, изредка поправляя сползающие с носа очки в дешевой металлической оправе. Он паял микросхему. Тут же, на столике, стояли монитор и полуразобранный процессорный блок. Валялись дискеты, многочисленные компакт-диски, несколько книг и печатные материалы.
Со своим обычным виноватым видом Женя, согласно кивая, слушал Сашу, которая, повернувшись к нему спиной, мыла посуду в состоянии крайнего и тоже привычного раздражения. С утра Саша наложила на лицо густой слой клубничной питательной маски, поэтому выглядела забавно, но Жене было не до смеха. Движения жены становились все резче и порывистее, брызги разлетались во все стороны. Некоторые попадали на раскаленный паяльник и, испаряясь, шипели.
— И никому в этом доме ни до чего нет дела! — возмущалась Саша. — Одна я с утра до вечера ишачу, как ломовая лошадь!
Женя робко взглянул на нее поверх очков и промолчал.
— Что ты смотришь на меня, как в монитор?! Попробуй два часа английского синхрона, без перерыва! Вчера чуть язык не прикусила! Прихожу вымотанная, и никто даже в этом доме посуду вымыть не удосужился!..
— Мне нужно было закончить статью по экспертизе, — хмуро и тихо отозвался Женя. — Из журнала звонили. Обещали заплатить.
— А что толку в твоих статьях?! — продолжала распаляться Саша. — Как жили голодранцами, так и живем! Как раньше тебя обманывали, так и теперь обманут!
— Это работа на будущее, это то, что я умею лучше других… — неуверенно пробормотал Женя. — Со временем все у нас получится… Подожди…
Да какое там будущее! — гневно махнула рукой Саша. — Те, кто о нем думали, давно уехали на Запад! Вон Америка, к примеру, всех компьютерщиков, говорят, принимает, без разбору! Даже китайцев берут с удовольствием. Они все там дома с бассейнами понакупили! Круглый год полощутся. А ты — кандидат наук, программный аналитик, гений непризнанный. И плаваешь в говне! Который год уже! — Саша остервенело швырнула в мойку еще одну стопку грязных тарелок. — Сели два захребетника мне на шею! Мама последний кусок от себя отрывала, репетиторов мне нанимала, все деньги на них тратила, учила английскому, чтобы я была не как все, чтобы в сто раз лучше, чтобы я отличалась от других! И что? Умерла от рака, а я теперь не знаю ни сна, ни отдыха с этим паршивым английским!!
— Давай не будем о маме, хорошо? — негромко попросил Женя.
— Давай! — злобно согласилась Саша. — Тем более твоя мама жива-здорова! Знает, между прочим, что у нас денег нет. Могла бы и помочь!
Женя тихо вздохнул и вновь поправил очки.
— Ну что мне с ней делать? Вытягивать у старушки насильно?
Саша взбеленилась окончательно.
— Ну, уж нет! Лучше сдохну, а от нее ничего не возьму! Унижаться не будем, не волнуйся!
Дверь на кухню приоткрылась, и появилась голова Гоши.
