Бар выглядел непритязательно: деревянные полы, деревянные перегородки, ярко подсвеченная стойка и тусклая хмарь по углам. Вскоре я узнала, что полумрак – главная особенность знаменитых нью-йоркских баров. В темноте не разглядеть, сколько уже выпил, коктейли подают как бы между прочим, и закрываются они чуть ли не утром. Одним словом, рай земной.
– Кстати, – сказала Кейт. – Кэрол просила тебя завтра заглянуть в галерею. Хочет с тобой пообедать. Где-то около половины первого.
– А будет желание, приходи пораньше, покажу наши сокровища, – предложил Лоренс. – У нас хватает необычных вещиц.
– Неплохая мысль, – согласилась я. – Ни свет ни заря вытащить себя из кровати и переключиться на нью-йоркское время.
– Значит, около полудня! – обрадовался Лоренс. – Час в компании шедевров – и от искусства глаза стекленеют.
– Идет.
Тут подоспела официантка:
– Что будете?
Надо же, в нью-йоркских барах даже официантки водятся. Просто лафа – пей, не отрывая задницу от стула.
Кейт заказала «маргариту». Я последовала ее примеру.
– И «маргарита» есть! – мечтательно протянула я, когда официантка отошла. – Мне здесь уже нравится.
– В Нью-Йорке «маргарита» есть везде, – сказал Лоренс, с состраданием глядя на меня. – Не понимаю я вашего британского бескультурья.
– Ну-ну, куда нам до вашей тысячелетней истории.
Сюзанна издевательски захохотала. Лоренс накинулся на нее:
– А ты, Сюзанна, молчи! Ты вообще из Бельгии. Знаете что, – Лоренс злорадно хохотнул, – давайте сыграем в «Десять знаменитых бельгийцев». Мы уж недели две этим не занимались.
– Черт! – огорчилась Кейт. – Я же собиралась в прошлый раз записать все эти имена, чтобы отбарабанить без запинки.
– Мы в свое время придумали эту игру, – объяснил Лоренс, – чтобы поиздеваться над Сюзанной за ее европейскую чванливость. Кто первым назовет десять знаменитых бельгийцев, получает бесплатную выпивку.
– Так Сюзанна всегда должна оставаться в выигрыше, – сказала я, глядя на нее.
Та достала сигарету, выразительно закатила глаза, но ничего не ответила.
– Сюзанне, разумеется, играть запрещено, – безмятежно ответил Лоренс.
– Но это же нечестно.
– Но выпивку она получает. Не такие уж мы скоты.
– Как же, – уничтожающе процедила Сюзанна.
Но, похоже, к шуткам коллегам она относилась вполне добродушно. С другой стороны, если ты монументальная красавица-блондинка, что тебе укусы низкорослой худосочной мелюзги.
Принесли «маргариту» в рифленых стаканах на полпинты, усыпанных колотым льдом. Из стаканов торчали соломинки.
– Божественно! – я в один присест всосала полстакана и довольно оглядела собутыльников.
– Сэм, как тебе здесь нравится? – спросила Ява.
– В баре или в Нью-Йорке?
– Вообще-то и то, и другое, но я имела в виду город.
Все навострили уши. Они искренне желали знать мое мнение, что не могло не льстить. Лондонцам даже в голову не придет задать этот вопрос, а уж на ответ им тем более наплевать. Наша позиция проста: коли нью-йоркцу не нравится Лондон, он может с чистой совестью трахнуть себя в задницу и подохнуть.
– Да я здесь всего-то десять секунд, – сказала я, хлебнув еще «маргариты», – но пока все здорово. Залы в галерее просто замечательные. Уже предвкушаю, как размещу там свои инсталляции. Ф-фу, что-то повело на напыщенный слог, – извинилась я. – Обычно я говорю непристойности.
– Наверное, сказывается разница во времени, – участливо заметила Кейт.
– Расскажите, где тут шмотками затариваются? – потребовала я, впиваясь взглядом в ее симпатичное ожерелье. – У меня всего месяц.
– Одежда? – уточнила Кейт.
– А тут есть что-то еще?
– Хорошо, имеется пара местечек. Тебе чего: попрезентабельней или поэксцентричнее?
– Ты где остановилась? – вмешался Лоренс.
– Сняла квартиру у знакомой в Верхнем Вест-Сайде.
– Где именно?
Я назвала адрес на Вест-Энд-авеню в районе семидесятых улиц.
– Да мы практически соседи! – весело воскликнул он.
– Вам там, на севере кислородные маски не требуются? – с сарказмом поинтересовалась Кейт.
– Кейт, побойся бога, я же не на Сотых улицах живу, – парировал Лоренс. – Зато мне не нужно платить бешеные деньги за тесную каморку в Ист-Виллидж.
– Может, мы прекратим эти вечные споры северян и южан? – скучающе обронила Сюзанна. – Сэм это наверняка неинтересно.
– Было б интересно, понимай я, о чем идет речь. – Я прикончила «маргариту». – Может, еще по одной? – Я поманила официантку.
– Боже мой! – Лоренс с искренним ужасом уставился на меня. – Не раз слышал, что англичане пьют как свиньи, но никогда не думал, что это правда.
Я оглядела стол. Стаканы у всех были почти полны.
– Вот черт! А ведь из-за усталости я и так пила в два раза медленнее.
– А правда, что вы в Англии пьете, пока не падаете замертво? – робко спросила Ява.
– Не-а, замертво не падаем, – уточнила я. – Разве что пошатываемся. Еще «маргариту», пожалуйста… Так о чем мы?
– Север Манхэттена против юга, – напомнила Сюзанна и властным жестом остановила Кейт и Лоренса, которые явно собирались разразиться монологами. – Позвольте мне… Чванливая европейка способна на беспристрастность. Значит так, на севере есть парк, набережные, музеи и большие квартиры. И чем дальше, тем этого добра больше. Но пойти там некуда, и всё закрывается довольно рано. Юг Манхэттена гораздо живее, но и более загажен, а цены на жилье такие, что все ютятся в чуланах.
Она обвела всех взглядом.
– По-моему, все честно?
В ответ дружный кивок.
– А ты где живешь, Сюзанна?
– Как раз посередке, – весело ответила она. – Вы должны ко мне зайти. У меня отличная квартира.
– Кто бы говорил, – буркнул Лоренс. – Тысяча монет в месяц только за то, чтобы расхаживать по мраморному полу в сортире.
– Так не из моего же кармана, – невозмутимо откликнулась Сюзанна. – Платит мой сосед. Он банкир, – объяснила она.
– Один из многочисленных богачей, набивающихся в дружки к Сюз, – заметила Кейт. – Думал, что завоюет ее сердце, если позволит за гроши нежиться в роскошной квартире.
– И как, удалось? – спросила я.
Сюзанна послала мне сияющую улыбку.
– От меня, конечно, не убудет. Но такие решения не принимают второпях. – Она тронула волосы, стянутые в узел, чтобы проверить, на месте ли они.
