— Буду ждать, — кратко отзывается он.
Из ресторана я отправляюсь к Катерине в ателье, где она скорее всего и была во время визита туда Вениамина. Наказала своим сотрудникам никого из мужчин к ней не пускать. Или описала внешность Самойлова, для которого ее в городе нет. Ни в каком случае. На меня такие ограничения не распространяются, потому я сразу прохожу к ней в кабинет.
Катя моему приходу откровенно радуется. А когда я рассказываю ей о беседе с ее мужем, воспаряет духом.
— Значит, он вовсе не собирается отбирать у меня Димку? А я-то, дурочка, боялась. Господи, сколько нервных клеток напрасно потратила!
— А с чего ты вообще взяла, что муж приехал за Димкой?
— Да он, когда мы жили вместе, только и пугал меня этим. Смотри, если я узнаю, что ты колешься, смотри, если я узнаю, что ты опять удирала к своим друзьям, смотри, если… черт знает что еще! В смысле, что тогда он заберет у меня сына и никогда его не отдаст. А мне ничего из его состояния не достанется, потому что приобреталось оно до нашей женитьбы! И вот надо же, настал мой час! Съел, Венечка!
— Так что, ты согласна на его условия?
— Ага, щас! — залихватски выпаливает она.
— А мне казалось, что недавно ты была бы рада о нем и не слышать, не то что требовать чего-то.
— Что было, то было, — легко соглашается она, — но теперь… Недаром у меня чесалась левая рука! Мне просто с неба валятся деньги, а я стану разыгрывать казанскую сироту? Мне позарез нужна одна японская машина, которую я могла бы поставить в своем филиале в «Сити-центре». Я уж думала у Жорика в банке кредит брать!
Жорик — Катин бойфренд — раньше часто предлагал ей этот самый кредит, но она по секрету говорила мне, что чего бы ей меньше всего хотелось, так это попадать в зависимость от Жорика.
— Хочешь сказать, что швейная машинка, пусть и промышленная, стоит больше пятидесяти тысяч долларов?
— Ну да, аренда офиса сколько съест плюс вязальная машинка — мы могли бы выпускать отделки к платьям… Ой, я могла бы открыть свой магазин!
Она в запале перечисляет все то, о чем мечтала. Как бы успешна ни была Катя, у нее еще нет достаточного капитала, чтобы активно наращивать свое производство.
Куда в момент подевалась Катюша с бледным лицом и тревожным блеском в глазах. Передо мной предстает настоящая Катерина Самойлова, женщина, которая, можно сказать, создала собственный Дом моды! Женщина, чье имя уже знают в Европе, а ее муж об этом, похоже, и не подозревает.
— Сто тысяч долларов, и ни центом меньше! — заявляет она. — А начать торговаться ты можешь, скажем, со ста пятидесяти.
— Ты не сильно закручиваешь, подруга?
— Сильно? Да если мне причитается половина, то это половина от полумиллиона конкретно! Сто — если ты хорошо считаешь — всего лишь пятая часть.
— Я все сделаю, а ты за это возьмешь моего сына из садика.
— Возьму, конечно, куда же я денусь. Заедешь за Мишей к нам домой, а заодно и документы привезешь.
Я ехала к себе, и в голове моей рождались философские мысли. Вроде того, что правильно говорят мужчины: логика у нас, женщин, по меньшей мере странная. Только что мы просим судьбу о милости, но лишь стоит нам ее оказать, как наши запросы многократно увеличиваются.
И довольствоваться малым хотим далеко не все. По крайней мере если чувствуем, что можем получить больше… то больше и получаем!
К вечеру, как и обещала, звоню ее мужу:
— Я передала Кате ваши пожелания — она с ними не согласна.
— Она не хочет давать мне развода? — откровенно пугается он. — Или что там она задумала?
— Рассказать вам все по телефону или мне подъехать?
— В самом деле, лучше подъезжайте, — соображает он, видимо, уже скучая в своем номере «люкс». То есть я не могу, конечно, этого утверждать, но предполагаю, что заведующий клиникой привык к особому комфорту.
— На том же месте?
— Ну а где я могу еще быть, не слишком хорошо зная ваш город?
На этот раз к моему приходу стол уже накрыт, поскольку разговор предстоит конкретный.
— Простите, а можно узнать, как вы вообще смогли найти Катю? У нее ведь в нашем городе нет родственников. Она могла бы поехать в любой другой город России.
— Элементарно, Ватсон, — усмехается он, — под кайфом она часто говорила мне, что хочет уехать к своей школьной подруге. То есть в ваш благословенный город.
— Представьте, что как раз этой подруги в городе она и не нашла.
— Но никуда больше ехать не стала, — подхватывает он. — Это тоже элементарно. Потом, у нее такая специальность, что в любом мало-мальски приличном городе может пригодиться.
— И она пригодилась. Катя — хороший модельер.
Но на Самойлова мое сообщение не производит никакого впечатления. Значит, я права. Он давно вычеркнул Катерину из своей жизни, и вряд ли его обмолвка насчет будущей жены — неправда.
— Послушайте, я ничего не знаю о модельерах. При мне Катерина не работала ни одного дня. Я всегда считал, что модельер — это некто вроде швеи, но со своими выкройками…
— Так вы что же, не знаете о том, что у Кати свой бизнес?
— В каком смысле бизнес? Я всего лишь обратился в первое попавшееся ателье и спросил, не работает ли у них Екатерина Самойлова, как мне тут же сообщили, в каком именно месте она работает. Свой бизнес, надо полагать, так: она разработала какое-то особое изделие, комбинезон там или платье, которое хорошо раскупается. С чем с чем, а с фантазией у нее всегда было все в порядке. Я бы даже сказал, что как фантазерка она даст фору многим…
Но я вовсе не собираюсь поддерживать это его ерничанье в адрес моей подруги. Чего это я перед ним разоткровенничалась? Если ему неинтересно все, что касается Кати… Странно, что за все время он даже не поинтересовался, как поживает его сын.
Но я все-таки упрямо продолжаю. Пусть не думает, что своими пятьюдесятью тысячами он Катерину облагодетельствует!
— Бизнес — значит ателье, в которое вы приходили, ее собственное. И она уже два года вывозит свои коллекции одежды в Европу…
— Иными словами, вы хотите сказать, что пятьдесят тысяч для нее не деньги? — соображает он.
— Она хочет сто пятьдесят!
Я с интересом наблюдаю, как лицо Самойлова покрывается багровыми пятнами.
— Сто пятьдесят? Она считает, что я свои деньги кую?
Мне остается лишь молча пожать плечами.
— Восемьдесят — максимум!
Когда торгуешься не за свое право и не свои деньги, делать это просто. Так сказала Катя, и я не уполномочена была опускаться ниже оговоренной ею суммы.
Самойлов по моему лицу не может понять, на какой цифре я остановлюсь, и с надеждой молчит.
