Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
– Это потому, что ты «туманно» смотришь. Говорят тебе, не смотри «туманно». А ты смотришь. Так у тебя и носороги побегут. Как у Красавицы бегает его тень.
– Так больше видно, – вступился Кузнечик за «гляделки». Скорее по привычке, чем надеясь переубедить Горбача.
Некоторые задания не удавалось хранить в тайне. «Гляделки» Чумные Дохляки вычислили почти сразу. И невзлюбили. Трудно поддерживать связный разговор, играя в «гляделки». Как Кузнечик ни старался, у него это пока не получалось.
– Ага, – фыркнул Горбач. – Больше. Конечно. Например, больше черных кошек, которых нет!
– А что за тень бегает у Красавицы? – поинтересовался Кузнечик, неловко меняя тему.
– Его собственная. Но как бы живая. Ты его лучше не спрашивай. Он боится.
Они дошли до крыльца и постучали о ступеньки ботинками, отряхивая грязь. На перилах сидела старшеклассница и курила, глядя во двор. Ведьма. Без куртки, в одной водолазке под замшевым жилетом. Кузнечик поздоровался. Горбач тоже поздоровался, на всякий случай скрестив пальцы в кармане куртки.
Ведьма кивнула. С крыши крыльца капало, и капли отскакивали ей на брюки, но она этого не замечала. А может, ей просто нравилось сидеть там, где она сидела.
– Эй, Кузнечик, – позвала она. – Иди сюда.
Горбач, придерживавший дверь, обернулся. Кузнечик послушно подошел к Ведьме. Она бросила сигарету.
– А ты иди, – сказала она Горбачу. – Иди. Он скоро придет.
Горбач топтался около двери, угрюмо глядя на Кузнечика из-под капюшона. Кузнечик кивнул ему:
– Иди. Ты весь мокрый.
Горбач вздохнул. Потянул дверь и вошел в нее, пятясь, не отрывая глаз от Кузнечика, как будто предлагал ему передумать, пока не поздно. Кузнечик подождал, пока он уйдет, и повернулся к Ведьме. Ему не было страшно. Ведьма была самой красивой девушкой в Доме и к тому же – его крестной матерью. Страшно не было, но под ее пристальным взглядом сделалось неуютно.
– Садись, поговорим, – сказала Ведьма.
Он сел рядом на сырые перила, и ее пальцы стянули с него капюшон. Волосы Ведьмы, как блестящий черный шатер, доходили ей до пояса. Она их не собирала и не закалывала. Лицо ее было белым, а глаза такими черными, что радужка сливалась со зрачком. Настоящие ведьминские глаза.
– Помнишь меня? – спросила она.
– Ты назвала меня Кузнечиком. Ты – моя крестная.
– Да. Пора нам с тобой познакомиться поближе.
Она выбрала странное место и время для знакомства. Кузнечику было мокро сидеть на перилах. Мокро и скользко. А Ведьма была одета слишком легко для улицы. Как будто так спешила познакомиться с ним поближе, что не успела даже накинуть куртку. Он свесил одну ногу и уперся носком в доски пола, чтобы не упасть.
– Ты смелый? – спросила Ведьма.
– Нет, – ответил Кузнечик.
– Жаль, – сказала она. – Очень жаль.
– Мне тоже, – признался Кузнечик. – А почему вы спрашиваете?
Черные глаза Ведьмы смотрели таинственно.
– Знакомлюсь. И давай на ты, хорошо?
Он кивнул.
– Любишь собак? – спросила Ведьма.
– Я люблю Горбача. Он любит собак. Любит кормить их. А я – смотреть, как он их кормит. Хотя собак я тоже люблю.
Ведьма подтянула одну ногу на перила и опустила подбородок на колено.
– Ты можешь мне помочь, – сказала она. – Если, конечно, хочешь. Если нет, я не обижусь.
Кузнечику капнуло за ворот, и он поежился.
– Как? – спросил он.
Это имело какое-то отношение к смелости и к собакам. А может, ему так показалось, потому что Ведьма о них заговорила.
– Мне нужен кто-то, кто передавал бы мои письма к одному человеку.
Волосы закрывали ее лицо.
– Ты понимаешь?
Он понял. Ведьма – из людей Мавра. Письма – кому-то из людей Черепа. Это было понятно, и это было плохо. Опасно. Опасно для нее, для того, кому предназначались письма, и для того, кто эти письма стал бы ему носить. О таком никто не должен знать. Поэтому она спросила, смелый ли он, поэтому во дворе и вечером, без куртки и без шапки. Наверное, увидела его из окна и сразу спустилась.
– Я понимаю, – ответил Кузнечик. – Он человек Черепа.
– Да, – сказала Ведьма, – правильно. – Она полезла в карман, достала зажигалку и сигареты. Ее руки покраснели от холода. Из замшевой жилетки, сшитой из кусочков, торчали нитки. – Страшно?
Кузнечик промолчал.
– Мне тоже страшно, – она закурила. Уронила зажигалку, но не стала поднимать. Спрятала ладони под мышки и сгорбилась. В ее волосах блестели серебряные капли. Ведьма качалась на перилах и смотрела на него.
– Тебе не обязательно соглашаться, – продолжала она. – Я не стану напускать на тебя порчу. Если ты веришь в эту ерунду. Просто скажи, да или нет.
– Да, – сказал Кузнечик.
Ведьма кивнула, будто не ждала другого ответа:
– Спасибо.
Кузнечик болтал ногами. Он промок до трусов. Ему уже было все равно, что он мокрый. Двор стал темно-голубым. Где-то выли собаки. Может, те самые, которых кормили они с Горбачом.
– Кто он? – спросил Кузнечик.
Ведьма спрыгнула с перил и подняла зажигалку.
– А как ты думаешь?
Кузнечик никак не думал. Он любил угадывать, но сейчас ему было холодно, а людей Черепа было слишком много, чтобы представлять себе каждого по очереди и думать, в кого из них можно влюбиться.
– Я не знаю, – сдался он. – Ты скажи.
Ведьма нагнулась к нему и шепнула. Кузнечик захлопал ресницами. Она тихо рассмеялась.
– Почему ты сразу не сказала? С самого начала? Почему?
– Тсс! Тихо, – ответила она, смеясь. – Только не кричи. Это не так уж важно.
– Почему ты не сказала!
– Чтобы ты не согласился сразу. Чтобы подумал, как следует.
– Я буду счастлив, – прошептал Кузнечик.
Ведьма снова рассмеялась, и волосы заслонили ее лицо.
– Конечно, – сказала она. – Конечно… Но ты все же подумай.
– Где письмо?
Она подышала на руки и достала из кармана жилетки конверт.
– Вот. Не потеряй, – Ведьма сложила конверт и спрятала ему в карман. – Передашь это своему другу. А у него возьмешь другое и передашь мне. Сегодня. На первом около прачечной.
После ужина. Я буду тебя ждать. Или ты меня подождешь. Будь осторожен.
– Какому другу? – удивился Кузнечик, но сразу догадался. – Слепому?
– Да. Постарайся, чтобы вас никто не видел.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
