Маласпина кивнул. Он был человек немногословный, как и сам Контини, и, может быть, поэтому ему и удавалось выуживать информацию у тичинских уголовников. Конечно, помогало и то, что роста в нем было два метра, а веса – больше ста килограммов.
Они пообедали у Пьеро, в непритязательном ресторане в центре Лугано. Контини нравилась тамошняя почти деревенская атмосфера, скатерти в клетку и домашнее вино в графинах. Они заказали блюдо дня: пасту с соусом из сладкого перца и лука с добавлением толики тофу и песто. Пьеро заверил, что блюдо это легкое.
– Легкое, говоришь? – откликнулся Контини, расправляя салфетку. – Посмотрим, посмотрим…
Маласпина налил себе полный бокал мерло и хмуро уставился на тарелку. Он ничего не сказал. Но перед тем как начинать поединок с Лукой Форстером, он бы смолотил, по меньшей мере, хороший бифштекс. Маласпина вращался в определенных кругах уже не один год и знал, кто есть кто. Форстер не был большой шишкой, но в этом-то и состояла загвоздка. Маленькие акулы самые злые.
Никаких звонков.
Лина как в воду канула.
Сальвиати не мог больше ждать. Тем же вечером в Тессерете он перейдет в наступление.
После обеда он пошел к своему старому знакомому Джованни, по кличке Дженджо, владельцу склада в Молино-Нуово. Сухопарый, проворный, он производил впечатление человека, умеющего быть одновременно в двух разных местах, да еще и поддерживать три разговора зараз.
– Вернулся к старой жизни! – воскликнул он, когда Сальвиати сказал, что ему требуется. – И с новым почерком. Ведь это был вовсе не твой стиль, правда?
– Нет. – Сальвиати осматривался. – Но теперь мне нужно поменять стиль.
– Тогда я тебя просвещу, пригодится, вот увидишь.
В тусклом складском свете пространство как будто углублялось. Уложенные штабелями инструменты занимали многочисленные полки, там же виднелись и станки, укрытые полотном.
– Есть много вариантов, – говорил Дженджо, – но я так понимаю, что ты хочешь действовать наверняка. Между прочим, нужно посмотреть, что там с окнами-дверьми, то есть понадобится взлом или…
– Дженджо.
– А?
– Давай по порядку. Прежде всего, я хочу обойтись без риска. То есть не хочу, чтобы жертва как-то реагировала.
– Ты что, меня за дилетанта держишь? Единственная опасность – передозировка, и… ну, конечно, возможна аллергия, но ты ее заметишь в случае чего.
– А газ какой, оксид азота?
– У меня и такой есть, если хочешь, но на сегодня это уже не лучший. Концентрация по отношению к воздуху, чтобы вызвать наркоз, слишком высокая, нужно почти семьдесят процентов. Нет, обычно я советую хлористый этил, циклопропан, фторотан, эн-флуран или изофлуран.
Перечисляя наркотические вещества, Дженджо переместился к углу склада. Здесь были деревянные полки, накрытые старой тканью. Дженджо снял полотно, и Сальвиати увидел шеренгу белых бутылок рядом с небольшими баллонами для аквалангистов и несколькими электрическими пульверизаторами на аккумуляторах, из тех, что используют астматики.
– Я могу продать тебе бутылку, – объяснял Дженджо, – вместе с пульверизатором. Ты сначала распыляешь газ по комнате пульверизатором. Жертву он полностью не усыпит, но вызовет легкий дурман. Потом заходишь, подносишь к лицу марлевый тампон и завершаешь дело. Только не забудь, что надо проветривать помещение, а не то, не ровен час, сам заснешь. Помню, одного так и нашли утром, на полу у кровати клиента…
– Дженджо.
– А?
– По порядку. Как я узнаю нужную концентрацию?
– В этом-то вся и штука! – Дженджо чуть не подскочил от удовольствия. – С этими жидкими анестетиками достаточно концентрации от половины до полутора процента. Ты не только будешь уверен в результате, но и жертва ничего не заметит. А испускаем так… я по порядку, точно? – Дженджо подмигнул Сальвиати, который кивнул с полуулыбкой. – Что до испускания, пользуйся не пульверизатором, а вот таким баллоном. Они вроде тех, что в ходу у аквалангистов, для коротких погружений. – Дженджо взял баллон высотой сантиметров двадцать. – Обычно ныряльщик вдыхает сжатый воздух напрямую через сопло, но есть кнопка, которая выпускает газ вот так, просто…
Сальвиати пытался запомнить эти сведения. Дела с использованием наркотических веществ никогда не были его жанром. Слишком прямолинейно, агрессивно. Но теперь он вел войну, а в бою все средства хороши. Он купил баллон, уже заполненный анестетиком, с запасной бутылкой. В последний момент приобрел и раздвижную лестницу: чуть не забыл, что окно – на третьем этаже.
– Хорошо, теперь – последние рекомендации, – проговорил Дженджо, провожая гостя к выходу. – Запомни: если на окне есть решетка, начинай взламывать ее сразу после того, как распылишь газ. Результат-то мгновенный. Потом, как войдешь, поднеси питатель ко рту жертвы и…
– Дженджо.
– Понял, понял! Спорю, что на окне решетки нет. Сальвиати улыбнулся.
– Знаешь что, Дженджо?
– Что?
– Должен признаться, что все эти годы мне тебя недоставало.
Контини пересек улицу Сан-Готтардо, спустился по лестнице и оказался на улице Мотта. Он прошелся по ней медленно, словно турист, очутившийся в Массаньо по ошибке. В нем росла уверенность, что ключ к похищению – Маттео Марелли, и он хотел как можно скорее поговорить с ним.
Ему казалось, что Сальвиати тревожится все больше. Но украсть десять миллионов, чтобы вернуть себе Лину, – безумие, Контини это знал. Итальянская Швейцария – не то место, где мысль об ограблении банка может легко претвориться из мечты в явь.
Массаньо льнет к Большому Лугано, так что и не различишь, где кончается одно поселение и начинается другое. И все же Массаньо это не Лугано. Массаньо живет себе тихо-незаметно и тем гордится. Улицы, идущие под уклон, ухоженные сады, муниципалитет, который обихаживает шесть тысяч жителей, как наседка… И однако, подумал Контини, сворачивая на улицу Фоллетти, однако Маттео Марелли живет здесь. Мошенник, который примеряется к роли похитителя. Похитителя женщин. Что он делает посреди домиков на две семьи и непорочных фитнес-центров?
Что-то тут не срасталось. Контини остановился посмотреть на здание средней школы, застывшее в летнем каникулярном покое. В углу школьного двоpa два мальчика пытались запрыгнуть на невысокую стену, не отрывая ног от скейта. Порой Контини угнетала обыденность. Солнце на цементе, возгласы детей, зеленая поляна. Как можно вживаться в обе стороны одной медали? Как совместить эти скейтборды с шушуканьем скупщиков краденого, с шакалами, которые набрасываются на объедки
private banking! Ответ, возможно, скрывался за фасадом неприметного трехэтажного здания на улице Синдакатори – Ох, бедная я, бедная… сегодня вот прибираюсь, извините, – сказала соседка по лестничной площадке, на вид лет семидесяти, в халате и тапочках-вьетнамках. – Вы ищете Маттео?
– Да. Моя фамилия Контини.
– Очень приятно, Анита Педрини. Давненько уже Маттео не видно…
