Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108
Однако разговор о «несчастной из соседней квартиры» Льва Сергеевича отчего-то совсем не заинтересовал, и он снова заговорил о своей жене, о том, какой она хороший врач и как много самых разных специалистов она знает, так что при любой болезни можно обращаться прямо к ней, а она уж направит к кому следует.
Блюдо с чесночными булочками опустело, пиво было выпито, и настала пора прощаться. Сорокины вернулись к себе, и Вилен Викторович немедленно кинулся в ванную чистить зубы и мыть руки.
– У меня этот мерзкий привкус пива до сих пор во рту стоит, – пожаловался он жене. – А запах чеснока, кажется, всю одежду и кожу пропитал. Все-таки Лев – чудовищный солдафон с ограниченным кругом интересов, просто не представляю, как мы сможем длительное время с ним общаться.
– Ну что ты, Виленька, – начала успокаивать его Ангелина Михайловна, – мы уже так долго с ними знакомы – и ничего, выдержали. Бог даст, скоро все разрешится, и мы сможем вернуться домой. Ты только подумай, ведь это может случиться каждый день! В любой момент! И – все, мы свободны. Даже и не знаю, так ли уж это будет хорошо. Здесь мы с тобой в центре культурной жизни, в театры ходим, на выставки, на концерты. Надо радоваться, что судьба дала нам с тобой такой шанс, а ты все время недоволен. Ну же, Виля, улыбнись!
Вилен Викторович выдавил из себя вымученную улыбку, потом улыбнулся еще раз, уже свободно и искренне. Геля права, надо радоваться выпавшему им невероятному шансу. А вернуться домой они всегда успеют. Жаль, конечно, что опять у них ничего не вышло, но все же кое-какие подвижки, кажется, намечаются. И потом, Геля правильно говорит, все может случиться в любой день. В любой момент. Надо только набраться терпения.
* * *
Оксана бросила взгляд на часы и расстроилась: до обеда еще долго, а у нее уже все готово, теперь остынет, придется греть, и вкус будет уже совсем не таким. Как-то она сегодня со временем промахнулась. Обычно Борис начинает работать в девять утра, и если пишет с натуры, то к девяти и модель подкатывает, а в два часа дня он делает перерыв, отпускает модель и садится обедать. Вот и сегодня должно было бы получиться точно так же, однако машина, на которой везли модель, застряла в какой-то пробке, в результате работа началась только в десять, даже в начале одиннадцатого, и теперь к двум часам Борис точно не закончит сеанс. Да и Оксана что-то заторопилась, ей показалось, что блюдо, которое она задумала приготовить, потребует больше времени, вот и начала готовить загодя, а теперь выходит, что все уже поспело раньше времени.
Она налила себе чашку чаю, накинула куртку, всунула ноги в коротенькие модные полусапожки – подарок мужа к 8 Марта – и вышла посидеть на террасе, вдохнуть свежего воздуха после стояния у раскаленной плиты. У крыльца маялся дюжий детина – охранник, который сопровождал модель. Вообще-то у модели было имя, но Оксана и не думала его запоминать. Сколько их, этих телок и теток, которых пишет Борис! Неужто всех запоминать? Еще чего! Она их про себя именует одним общим названием: модель. Ну, иногда моделька, если очень уж молоденькая. Правда, не все модели у Бориса женского пола, довольно часто бывают и мужики, но все равно ведь модель, правда же? Раз сидит неподвижно и позволяет себя рисовать, то есть писать, если правильно выражаться, значит – модель, и нечего тут выдумывать.
А Борис-то – мужик с характером, даром что молодой, запрещает всем, кроме домработницы Оксаны и модели, находиться в доме, когда он работает, ему это мешает. Охранники толкутся на участке, кто в машине сидит, кто прогуливается, уезжать-то им не положено, вот и скучают, а Оксана молча злорадствует: не все коту масленица, думают, раз у них мускулатура и пушка на бедре, так перед ними все двери открыты, ан нет, нашлась дверь, которая никогда перед ними не откроется. А за этой дверью – она, Оксана Бирюкова, доверенное лицо, допущенное к «самому Кротову». Вот так-то.
Борис Кротов пишет только портреты, причем пишет только в своей мастерской, и к нему всегда приезжают и сидят часами, пока он работает. Ни для кого не делает исключения, ни к кому на дом не выезжает, вот какой он, ее Борис! И приезжают-то к нему все какие-то… уроды, одним словом, или фифы расфуфыренные, которые бог весть чего о себе понимают, или тетки в возрасте, которые с Оксаной через губу разговаривают, или мужики с такими понтами, что аж жуть берет. И все с охраной, хоть бы кто один простой попался, так нет же.
– Хозяюшка, не подскажешь, долго там еще? – обратился к ней скучающий охранник.
Хозяюшка! Вот именно: хозяюшка, хозяйка этого дома с мастерской, женщина, которая знает каждую вещь, каждую мелочь в этом доме, которая с закрытыми глазами найдет здесь любую бумажку или соринку. И пусть у нее с Борисом нет, не было и быть не может никаких отношений, кроме как у хозяина и домработницы, все равно она в этом доме знаменитого и богатого художника полноправная хозяюшка, и за признание этого факта со стороны Оксана Бирюкова готова даже поступиться принципами и отнестись к охраннику более или менее благосклонно. И вообще, он ничего, этот сегодняшний телохранитель, даже симпатичный. И, главное, вежливый.
– Часа два еще, не меньше, – со знанием дела ответила она. – Ты устал, наверное?
– Нет, ничего, я привычный, – улыбнулся охранник.
Улыбка у него оказалась хорошая, открытая, лоб при этом пошел глубокими морщинами, и это отчего-то умилило Оксану. У ее двадцатипятилетнего сына точно такие же глубокие мимические морщины на лбу, которые появляются, когда он смеется. Очень ей этот парень нравится, настолько, что можно и покормить его.
– Ты поднимись на террасу, присядь за стол, – предложила она, показывая на стул рядом с собой, – отдохни. Хочешь, я тебе чайку вынесу, пару бутербродов сделаю, ты же голодный.
– Ох, спасибо, хозяюшка, – снова улыбнулся охранник, – вот уж не откажусь.
Она оставила чашку на столе и вернулась в кухню. Стала резать белый хлеб и мазать маслом, когда в окно постучал охранник. Наверное, думает, что она забыла о нем, пообещала чай с бутербродами и ушла по своим делам. Оксана открыла окно.
– Я сейчас, чего ж такой нетерпеливый, – с досадой произнесла она.
– Там почту принесли, просят выйти.
– Ой, – она всплеснула руками, – я сейчас…
Она вышла и взяла у почтальона пачку газет, журналов и конверт. Письма Борис получает крайне редко, и всегда это бывают или счета и извещения, или приглашения на какие-то мероприятия, никаких других писем у него не было ни разу, во всяком случае, Оксана их не видела. Да и какие письма в нынешнее время, когда кругом одни сплошные мобильные телефоны и Интернет? Оксана вынесла охраннику чай и еду, быстро допила из своей чашки и пошла разбирать почту. Когда Борис выйдет на перерыв попить кофе, все должно быть сложено, как он любит: ежедневные издания и письмо – отдельно, ежемесячные и еженедельные журналы, которых он выписывает просто огромное количество, – отдельно. Во время перерыва он посмотрит прессу, он всегда так делает.
Закончив разбирать почту, Оксана взялась за приготовление еды на завтра. Сегодня пятница, завтра у нее выходной, и нужно оставить Борису завтрак, обед и ужин. Она осмотрела запасы продуктов в холодильнике и поняла, что для приготовления запланированных блюд много чего не хватает, но сейчас идти в магазин нельзя, с минуты на минуту Борис выйдет на перерыв, и ее обязанность – подать кофе ему и модельке. Потом, конечно, останется какое-то время до обеда, но лучше не рисковать, когда график нарушается – не угадаешь, как потом все сложится. А вот после обеда она помоет посуду и с чистой совестью отправится на рынок и в магазин. А пока займется теми продуктами, которые уже есть, – начистит овощи, натрет сыр, и в кухонных шкафчиках пора порядок навести. Да, так, пожалуй, будет лучше всего.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108
