— Если бы это зависело от меня, я закрыл бы доступ в твою жизнь всему, кроме счастья и радости, — сказал Гилберт тоном, для Ани явно означавшим «впереди рифы».
— И это было бы неразумно, — подхватила она торопливо. — Я убеждена, что ни один человек не может правильно развиться и сформироваться, не пройдя через испытания и горе… хотя, боюсь, мы признаем это только тогда, когда нам совсем неплохо… Идем скорее — все вошли в беседку и машут нам оттуда.
Все пятеро сели в небольшой беседке, чтобы понаблюдать за осенним закатом — закатом из темно-красного огня и бледного золота. Слева от них лежал Кингспорт — в дымке неясно вырисовывались очертания его крыш и шпилей, а справа вспыхивала в лучах заката, принимая оттенки розового и медного, протянувшаяся к западу гавань. Прямо перед ними мерцала поверхность воды, атласно-гладкая и серебристо-серая, а вдали выступали из тумана плавные контуры острова Уильяма, словно спина охраняющего городок гигантского бульдога. Островной маяк, как одинокая печальная звезда, посылал свой яркий неровный свет в туман, и вдали на горизонте отвечали на этот призыв огни другого маяка.
— Вам когда-нибудь доводилось видеть более выразительный и суровый пейзаж? — спросила Филиппа. — Меня не особенно тянет на остров Уильяма, но даже если б и потянуло, то попасть туда я наверняка не смогла бы. Только взгляните на этого часового на вышке форта, возле самого флага. Вам не кажется, что он перенесен сюда прямо со страниц какого-то романа?
— Кстати, о романах, — сказала Присилла. — Мы искали вереск, но ничего, разумеется, не нашли. Я думаю, слишком поздно искать его в это время года.
— Вереск! — воскликнула Аня. — Но вереск не растет в Америке, разве не так?
— Есть всего два места на всем континенте, где можно найти его, — сказала Фил. — Одно — прямо здесь, в парке, а другое — где-то в Новой Шотландии, только я забыла, где именно. Однажды здесь стоял лагерем знаменитый полк шотландских горцев «Черная Стража», и, когда весной солдаты перетряхнули солому в своих матрасах, семена вереска упали на землю и проросли.
— О, какая прелесть! — в восторге воскликнула Аня.
— Давайте вернемся домой другой дорогой — по Споффорд-авеню, — предложил Гилберт. — Там мы сможем увидеть все «прекрасные жилища знатных богачей»[29]. Район Споффорд-авеню — самый красивый из жилых кварталов Кингспорта. Только миллионеры могут позволить себе строиться там.
— Да-да, пойдем по Споффорд-авеню, — поддержала его Фил. — Там есть одно совершенно умопомрачительное местечко, которое я очень хочу показать тебе, Аня. Уж там-то строился не миллионер. Первый дом, сразу за парком. Он, должно быть, вырос там еще тогда, когда Споффорд-авеню была обыкновенной деревенской улочкой. Он вырос — он не был выстроен! Остальные дома на авеню мне не нравятся — слишком новенькие и с зеркальными окнами, — но этот домик… ну, прямо мечта… да еще такое название! Вот подождите, сами увидите.
И они увидели, как только вышли из парка и поднялись на окруженный соснами холм. На его вершине, там, где Споффорд-авеню переходила в обычную проселочную дорогу, стоял маленький выбеленный бревенчатый домик, по обе стороны которого росли сосны, простиравшие свои ветви над низкой крышей, словно желая защитить ее. Он был увит плющом, из-за красных и золотистых листьев которого выглядывали окошки с зелеными ставнями. Перед домиком располагался крошечный садик, обнесенный низкой каменной оградкой. Хотя стоял октябрь, садик оставался по-летнему привлекательным с его милыми, старомодными, словно неземными цветами и кустами — боярышником, кустарниковой полынью, лимонной вербеной, петуньей, бархатцами и хризантемами. Узенькая кирпичная дорожка, выложенная «в елочку», вела от ворот к парадному крыльцу. Казалось, что все это перенесено на Споффорд-авеню из какой-то захолустной деревушки. Однако было в этом домике нечто такое, отчего по контрасту с ним его ближайший сосед — огромный, окруженный аккуратно подстриженными газонами, пышный дворец какого-то табачного магната — производил впечатление чрезвычайно грубого, безвкусного, кричащего. Как выразилась Фил, налицо была «разница между естественным и искусственным».
— Это самое очаровательное из всех мест, какие я видела в жизни, — сказала Аня с восхищением. — Когда я смотрю на него, в груди рождается та самая, прежняя — приятная и странная — боль. Этот домик, пожалуй, даже еще более прелестный и необычный, чем каменный домик мисс Лаванды.
— Я хочу, чтобы ты обратила особое внимание на название, — сказала Фил. — Смотри, белыми буквами на арке над воротами — Домик Патти. Потрясающе, правда? Особенно на этой авеню, среди всех этих Сосновых Рощ. Домик Вязов и Кедровников. Домик Патти! Нет, вы только подумайте! Я в восторге от такого названия.
— А у тебя есть хоть какое-то представление, кто эта самая Патти? — спросила Присилла.
— Патти Споффорд, как мне удалось выяснить, — старая дама, которой принадлежит этот домик. Она живет здесь со своей племянницей, и живут они здесь тысячу лет… ну, может быть, немного меньше. Преувеличение, Аня, — это просто полет поэтической фантазии. Я догадываюсь, что богачи множество раз пытались купить его — он наверняка оценивается теперь в кругленькую сумму, — но «Патти» не предастся ни под каким видом и ни за какие деньги. А за домом вместо заднего двора — яблоневый сад. Вы увидите его, когда мы пройдем немного дальше. Настоящий яблоневый сад на Споффорд-авеню!
— Сегодня вечером я буду мечтать о Домике Патти, — сказала Аня. — Почему-то у меня такое чувство, как будто я часть этого домика. Интересно, доведется ли нам когда-нибудь заглянуть внутрь, за эти стены.
— Маловероятно, — вздохнула Присилла. Аня улыбнулась с загадочным видом.
— Да, маловероятно. Но я все же верю, что это произойдет. У меня странное ощущение — если хотите, можете назвать его предчувствием, — что я еще познакомлюсь с Домиком Патти поближе.
Глава 7 Снова дома
Первые три недели, проведенные в Редмонде, показались всем очень длинными, но остаток семестра пролетел словно на крыльях ветра. И не успели студенты оглянуться, как их уже ждала утомительная и однообразная подготовка к полугодовым экзаменам. Из этого испытания они вышли более или менее победоносно. Честь быть первым среди однокурсников по разным предметам поделили между собой Аня, Гилберт и Филиппа; Присилла добилась значительных успехов; результаты Чарли Слоана были вполне сносными, и он имел такой самодовольный вид, как если бы оказался первым по всем предметам.
— Даже не верится, что завтра в это время я буду в Зеленых Мезонинах, — говорила Аня вечером, накануне отъезда домой. — Но это так. А ты, Фил, будешь в Болинброке с Алеком и Алонзо.
— Ужасно хочу их увидеть, — призналась Фил, кусая шоколадную конфетку. — Знаешь, они такие милые ребята. Я собираюсь замечательно провести каникулы — танцам, катаньям и вообще веселью не будет конца! Но вам, королева Анна, я никогда не прощу того, что вы не поехали со мной.
