На планете Республика Скотт, несмотря на название, имела место строгая кастовая система, на самом верху которой стояли скоттианские аристократы. В представлении посла с императором Нихонии он еще мог общаться как примерно равный с равным, но вот премьер-министр... Несмотря на то что он являлся настоящим правителем Нихонии в глазах скоттианца, признававшего только королевскую власть, нихонец выглядел кем-то вроде слуги и, соответственно, низшим существом, недостойным даже ответа.
Именно по этой причине аудиенция проходила во дворце, в парадной зале, с обязательным присутствием Таманэмона и двух дюжин императорских гвардейцев. Нудный и запутанный скоттианский этикет соблюдался до последней буквы.
Император проделал сложную серию жестов заверения дружбы и готовности продолжить диалог. К этому времени посол снова стоял лицом к собеседникам.
– Уже говорилось, что ни о какой подобной акции мы не отдавали распоряжения. Более того, о произошедшем мы впервые узнали из ваших уст. Посол хотел возразить, однако император повысил голос. - Давайте подойдем с такой стороны. Если бы мы действительно отдали приказ атаковать замок лорда Волконского. Неужели вы считаете нас настолько глупыми, чтобы посылать людей явно нихонской расы. Поверьте, в Нихонии живет множество представителей самых различных народностей, в том числе и инопланетных. Многие служат в войсках специального назначения. Разумнее воспользоваться их услугами. И уж конечно же, будь то тайная операция, никто не стал бы кричать: "Да здравствует Нихония!". Это по меньшей мере глупо.
Посол переминался с ноги на ногу.
– Мне неизвестны ваши коварные мотивы, но наверняка за этим стоит какой-то умысел.
– В таком случае для чего нам оставлять в живых свидетелей, да еще и таких, которым, несомненно, поверят. Чтобы не осталось ни малейших сомнений, что это дело рук нихонцев?
– Вы могли нарочно так сделать, дабы выдать мне все вышеперечисленные доводы, якобы подтверждающие вашу невиновность! - Жест торжества.
– Зачем? Намного проще убить всех и тихо убраться. Для чего мне вообще убивать графа?
– Его светлость был известным противником сближения республики с Нихонией. Теперь мы видим, что его позиция имела смысл.
– Да, он выступал в вашем правительстве против Нихонии, - перехватил нить разговора премьер-министр. - Но вы не хуже нас понимаете, что за это не убивают. Скорее наоборот, убийство графа только увеличит число его сторонников.
– Вы можете сколько угодно пичкать меня вашей пропагандой, - хедрехар даже забыл, что отвечает плебею, - однако я останусь при своем мнении. К величайшему сожалению, не в моей компетенции решать дальнейшую судьбу скотгия-нихонских отношений. Я лишь уполномочен передать ноту протеста, а также пригласить вас через восемь дней, семнадцатого числа месяца марори в королевский дворец Республики Скотт для проведения переговоров по поводу вашего вероломного вторжения и убийств на территории, принадлежащей республике. С этим позвольте откланяться. - И неуклюже развернувшись на своих ногах, хедрехар продефилировал к выходу. За ним, повторив жест прощания, засеменили скоттианцы из охраны посольства - все в сияющих церемониальных кирасах.
Императору и премьер-министру оставалось только проводить их глазами. То, что они услышали, им совсем не нравилось.
13
– Передай мне дозиметр. - Говорящий вылез из-под более или менее сохранившегося куска обшивки. Помощник, стоящий на краю воронки, протянул ему прибор.
Ученый вновь скрылся под обломками.
– Ну, чего там? - крикнул один из верхних зевак.
– Погоди.
Рип, как и все прочие, кроме взрывника экспедиции, находился наверху.
Он стоял немного поодаль кратера, образованного падением флайера на землю. Периодически то один, то другой из членов экспедиции прикладывал к лицу эластичный раструб кислородного баллона. Лишь пардацианцы, парочка этих существ стояла поодаль, размахивая клешнями, чувствовали себя в окружающей атмосфере более или менее комфортно.
Рип не мог заставить себя подойти ближе, с любопытством вглядываться в обломки, цокать языком, задавать дурацкие вопросы. Всего один раз он подошел к краю ямы и кинул взгляд вниз. Мешанина искореженных кусков пластика и железа даже отдаленно не напоминала летательный аппарат.
Юноша быстро отошел. Себе он мог признаться. Он боялся. Боялся, что среди еще теплого и дымящегося месива увидит обгорелый и искаженный до неузнаваемости труп. Или два.
Первый и единственный раз, когда он увидел бы родителей. По счастью или по несчастью, этого не произошло.
Сейчас над обломками колдовал взрывник экспедиции, единственный из всех более или менее сведущий в этом деле. Копоть и сажа покрывали инопланетянина с большой куполообразной головы до кончиков восьми конечностей, которые служили ему одновременно руками и ногами.
Кроме того, Рутхунт, так, кажется, звали инопланетянина, когда-то работал экспертом в полиции. В данной ситуации, наверное, он один чувствовал себя более или менее в своей тарелке.
Поодаль от Рипа стоял бледный как мел начальник экспедиции и тихо переговаривался с длинным субъектом в грязной робе.
Рип двинулся к собеседникам.
– Удалось что-нибудь выяснить?
Начальник экспедиции удивленно посмотрел на вопрошающего.
– Как вы здесь оказались? Еще утром вы же были в госпитале?
Рип и забыл, что для этих людей он присутствует на планете уже два дня.
В эту попытку к Винклеру пришла первая удача. Впервые машина перебросила его, куда он заказывал. Но этот день был следующим днем после катастрофы.
Он очутился на планете двадцать пятого числа, ровно в десять часов двенадцать минут по местному времени, то есть спустя положенный двенадцатиминутный промежуток после своего исчезновения.
Сейчас, стоя над ямой, где его родители обрели последнее пристанище, Рип чувствовал, как рушатся его последние надежды.
Начальник экспедиции почувствовал настроение юноши.
– Трупов мы пока не обнаружили, - тихо сказал он. Ничего удивительного. В таком аду, как взрыв флайера, людей, вероятно, разнесло на атомы.
– Так вот в этом-то все и дело... - видимо, как продолжение прерванного появлением Рипа разговора проговорил длинный. - Мои люди облазили все пепелище и нигде не нашли даже кусочка плоти величиной с сантиметр.
– Они сгорели, - начальник экспедиции кинул грустный взгляд в сторону воронки, - сгорели заживо.
– Даже в этом случае кое-что, но осталось бы. А здесь совсем ничего. Такое ощущение, что на флайере вообще не присутствовало живых существ.
– Это невозможно. До прекращения связи я лично разговаривал с ними.
Рип внимательно вслушивался в диалог. Уж кто-кто, а он точно знал, что люди в летательном аппарате были.
