– Никогда до сих пор не видел человека, которого всего изрешетили пулями… Меня даже затошнило.
– Меня тоже. – Шанта обняла Джерома. – А теперь что ты делаешь, смотришь на звезды?
– Я вспоминал ту сказку, которую ты мне рассказывала, – о Десяти Зеркалах.
– Ах, о Десяти Зеркалах… Не поздновато ли сейчас для сказок?
– Нет! – Джером прижался к матери и положил голову ей на колени.
– Ну что ж… Я слышала, а так оно было или нет – мне неизвестно…
– Ты всегда так начинаешь, – перебил ее Джером.
– Это значит, что сказка иногда меняется, когда ее рассказывают, – объяснила Шанта. – И еще – то, что делают люди, о которых говорится в сказке, не всегда бывает правильными. Просто так все было – не более, не менее. Понимаешь? – Джером кивнул, и она продолжала: – Отцы-прародители решили, что Нанагада слишком холодна, чтобы на ней жить. Поэтому они сделали огромные зеркала, всего десять штук, чтобы они летали в небе и растапливали льды. В те времена они сражались с тетолами, и тетолы побеждали.
– И тогда за дело взялись стражники, – подсказал Джером.
– Верно. Большинство стражников погибло, пытаясь остановить тетолов. Тогда стражник Бранг долго-долго думал и придумал. Он взорвал небеса и уничтожил все магические машины, которыми пользовались тетолы, и те червоточины, по которым они пришли. Только при этом он уничтожил и те магические машины, которые были у отцов-прародителей.
Людям долго пришлось бороться за выживание, но десять зеркал все еще оставались в небе. Однако прошло время, и они начали падать и сгорать. Большинство рухнуло в океан, но одно свалилось в середине Нанагады, в окрестностях Потерянной Надежды. Там в лесу валялись огромные обломки, сверкавшие по ночам. Однажды в лесу заблудилась маленькая девочка…
– Потерянная Надежда – где это? – перебил ее Джером.
– На востоке, в самом центре Нанагады; там тетолы кидали камни с неба и все уничтожили. Говорят, земля до сих пор отравлена, и никто не может там жить.
– Так вот почему рельсы Треугольника не идут через те края и не доходят до Брангстана?
Шанта посмотрела на сына.
– Нет, – сказала она печально, – рельсы не идут от Кэпитол-сити до Брангстана из-за ацтеков. Если им когда-нибудь удастся перейти Проклятые горы, по железной дороге они могли бы добраться до Кэпитол-сити прежде, чем люди приготовились бы к защите.
Упоминание об ацтеках положило конец ночной сказке. Шанта и Джером умолкли, глядя на запад – туда, где был их дом. Джером поднялся со скамейки и потянулся. Мать обняла его за талию и посмотрела мальчику в глаза.
– Твой папа путешествовал по всему миру – сначала по дороге до самого Кэпитол-сити, потом на корабле по северным морям. С ним ничего не случится – он просто соберет нужные нам вещи. – Она улыбнулась.
Джером кивнул, хотя и не был уверен, кого она обнадеживает: его или себя.
– Я знаю, мама. С ним все будет в порядке.
Джером ушел, оставив мать на крыльце смотреть на звезды. Завтра он обязательно разыщет отца и позаботится о том, чтобы тот купил ему что-нибудь вкусное. Может быть, он даже покажет отцу то место, откуда собирался смотреть на карнавал. Папа всегда обожал это празднество; ему понравится найденное Джеромом местечко.
Глава 9
Кто-то постучал в дверь. Дихана подняла глаза от груды распечатанных писем. Жители города отказывались размещать в своих домах сотни людей-мангустов Хайдана, если только город не оплатит им расходы вперед…
– Войдите.
В дверь осторожно заглянул один из советников.
– Премьер… министр… – Слова словно застревали у него в горле.
Дихана встала и протянула ему испачканную в чернилах руку.
– Господин советник, какая приятная возможность прервать работу в этот слишком длинный день. – Мужчина посмотрел на нее с подозрением. – Надеюсь, – продолжала Дихана любезно, – вы уже устроились в своих помещениях в Министерстве?
– Что-то ты странно говоришь, – проворчал советник. – Смеешься надо мной?
Дихана отодвинула бумаги. Несколько писем упали на пол рядом со столом. Она заговорила с привычным акцентом, чему весьма помог гнев, который ей приходилось сдерживать.
– Мне было неприятно, когда вы все трусливо разбежались после смерти моего отца, оставив меня как премьер-министра без поддержки. Я не испытываю к вам симпатии, понятно? И я помню, как тебя зовут, советник: Эмиль. Сядь.
Эмиль сел.
– Ты недостаточно сильна, чтобы нас защитить. Даже Элайджа не мог себя защитить, чего же ждать от тебя? Мы слишком много значим, чтобы подставить себя под удар только ради того, чтобы помочь тебе. – Он сложил руки на груди и закусил губу. – Мы были здесь с самого начала. Мы будем здесь и после того, как ты умрешь.
Дихана стиснула зубы. Советникам была не одна сотня лет, как и ее отцу. Они должны были бы ее поддержать. Благодаря их древним знаниям она могла бы добиться великих свершений.
Может быть, ей это все-таки удастся.
– Вы думаете, что, раз у вас в крови нано, вы – существа высшего порядка, – сказала Дихана. Эмиль вздрогнул и изумленно на нее посмотрел. Да, Дихана знала, что делает советников почти бессмертными. Элайджа пытался объяснить все дочери, но юная Дихана только огорчилась и растерялась, когда отец сказал, что она этого лишена.
«Почему? – потребовала она тогда объяснений. – Почему ты и мне не можешь дать нано?»
Элайджа сидел, напряженно выпрямившись, за своим министерским столом.
«Хотел бы я, чтобы такое было возможно, – ответил он. – Лоа утверждают, что они могут это сделать, но я думаю, что они ошибаются, хоть и обещают…»
Потом Дихана подумала о том, как тяжело было ему жить, зная, что ему предстоит увидеть ее смерть.
«Ну тогда мы сами должны позаботиться о себе, нам следует попытаться создать нано снова, как это делали отцы-прародители».
Ее слова вызвали опасный блеск в глазах Элайджи.
«Нет. Мы не сможем».
Этим их разговоры всегда и кончались. А потом он умер – пуля ацтека-убийцы пронзила его сердце.
– Нано было недостаточно для того, чтобы спасти моего отца, – сказала Дихана Эмилю. – Для него пуля была так же смертельна, как для любого другого.
Эмиль поежился, возможно, вспомнив о собственной смертности.
– Мы знаем.
Дихана перестала перекладывать из руки в руку нож для разрезания бумаг и ткнула серебряным концом в советника.
– Почему вы бежали? Со всем тем знанием, которым вы обладаете. Вы могли бы помочь.
