Граф не стал спрашивать о причине ненависти между двумя знатными орнеями — захочет, Найжел сам расскажет. Он просто украдкой наблюдал за Орестаем — тот долго стоял у своего тотема, словно спрашивая у первопредка о будущей судьбе.
Затем прошел к очагу и уселся прямо напротив графа и своего смертного врага, кивком головы приветствовав их, но взгляд карих (сейчас в свете костра казавшихся черными) глаз был недобрым.
Не дожидаясь, пока все соберутся, старейшина орнеев, человек, которого граф Роберт уважал за ум и смелость, начал разговор. Поведал он, как и положено достойному хозяину, знаменитый рассказ о своем госте, графе Роберте Астурском, как тот оправился в гриадскую пустыню, разыскал лежбище рукокрылого (иногда говорят — четырехкрылого) дракона, досаждавшего загорным жителям Гриады, и убил его.
Другой бы на месте графа радовался, что Теня не пустили в этот зал и ничто не мешает приукрасить рассказ. Но прав был старый король, когда создал братство Теней — за тебя рассказывают, а тебе уже и неинтересно хвастать. Другое дело рыцари тех стран, где Тени не в чести, вот уж кто рассказчик знатный. Как, например, орнеи.
Слушал же рассказ о самом себе граф словно о чужом человеке — так давно это было, так далеко ушли в прошлые мысли, чувства и надежды, которыми он жил тогда, что сейчас они казались глупыми, наивными, пустыми. По сравнению с той великой целью, к которой он идет сейчас — так оно и есть. Жаль только, что самый короткий путь к желаемому — окольный.
Солнце давно зашло, мрак и тишина опустились на главный остров Орнейского архипелага. Досюда не доносились даже переклички караульных, в отверстия над изваяниями врывалась опьяняющая прохлада, от весело потрескивающего огня в очаге в тело вливалось благодатное тепло, разговоры, хоть порой и леденили душу, но ублажали сердце. Здесь были только избранные и достойные — кроме Роберта, его друга Найжела, у очага сидели лишь старейшины и лучшие воины островных горцев, люди, добившиеся уважения не словоблудием, лестью, подлыми заговорами и хитроумными интригами, а в честном бою.
И разговоры шли неспешные, сочные, соответствующие обстановке, которая немного напоминала о привале в боевом походе, когда воины рассаживаются у костра, давая отдых уставшему за день пути телу, утоляют голод и рассказывают о былых сражениях и подвигах.
— Это было давно, около полутора десятилетий назад, — отхлебнув из кубка крепкого темного пива начал очередной рассказ Дайлон, глава одного из северных кланов, — на острове Ракка. Во время осенней непогоды, когда бури затрудняют плавание, а сплошные многодневные дожди заставляют всех сидеть по хижинам и чинить оружие да выскабливать шкуры. Маленький Ракка островок, всего два поселка, разделенные хребтом. Живности едва хватает, чтобы прокормить население.
Но только в его горах во всей стране орнеев растет целебная трава ибрис-та, которая бодрит кровь воинов перед битвой и так хорошо залечивает резаные и рубленые раны.
— Да, — неспешно подтвердил Найжел, — когда лет двадцать назад в Черной Скалистой пустыне я один на один сцепился с гигантским медведем-отшельником и помирал от ран, оказавшись в безлюдном месте, лишь склянка настоя ибрис-та помогла мне выжить. Иначе бы я истек кровью. Почти десять дней не мог тронуться в путь. Да и после сколько раз…
— Чем же ты питался эти дни? — удивился один из горцев, тот что среди прочих вождей был самым молодым. — Ведь в пустыне же, как говорят, почти ничего не растет…
— А убитый медведь? — усмехнулся Найжел. — Им я и питался…
Он откусил от куска мяса, что держал в руке, жир обильно вымазал ему черные усы и бороду. Все присутствующие последовали его примеру, ожидая продолжения истории, кто отглотнул из кубка, кто набил рот мясом. Найжел прожевал и повернулся к Дайлону.
— Так что там было острове Ракка, достойнейший старейшина клана моржа?
Пирующие посмотрели на Дайлона — ведь действительно, он начинал очередную увлекательную историю. Большинство орнеев, как и граф Роберт, ее не слышали, а кто и знал, тот смолчал.
— В один из особо ненастных дней, — не заставляя себя упрашивать, продолжил рассказчик, — с восточной стороны к Ракка прибило четыре гранадские галеры, с порванными парусами и переломанными веслами. Там как раз, единственное место на острове, где не прибрежные скалы, а длинная песчаная полоса — видно здорово эти гранадцы молились своим богам, что их не треснуло волнами о камни, а то и костей бы не собрали…
— Это уж точно, — подтвердил пожилой орней. — Бывал я там несколько раз.
Берег, за исключением того участка, совсем крут, и в тихую-то погоду якорь бросать страшно, да и подводные рифы кругом. А если еще и не бывал в тех краях ни разу… Да, повезло тем, гранадцам, что и говорить. Видно, небеса другими делами были заняты, что позволили этим гнусным бродягам пристать к острову, когда и нормальный отпор-то из-за сплошного ливня не дашь.
— Вот-вот, — кивнул Дайлон. — Даже от самых достойных боги иногда отворачиваются. Хотя, я как-то сам слышал, что старый мудрец из Мадасгара по имени Байдон говаривал, будто из-за непогоды боги не могут вмешиваться в дела людские.
— Чушь! — фыркнул сын старейшины Айвар. — Как же непогода может мешать богам все видеть, если сами же боги и насылают эти дожди, когда у них наверху скопится слишком много влаги, и дабы умыть землю перед холодами!
— Верно! Верно! — согласились остальные гости. — Ерунду говорит этот мадасгарец, да и все они лгут всегда и изворачиваются, точно лисицы! Нашел кого слушать — мадасгарца!
— Да уж, мадасгарцы известны своим вероломством! Я вот помню, когда…
Старейшина орнеев оставил в сторону кубок с пенистым пивом и хлопнул в ладоши.
— Так наш дорогой гость граф Роберт никогда не узнает, что произошло на острове Ракка, — произнес он суровым тоном. — А уж про хитрость мадасгарцев, он, полагаю, знает не понаслышке.
— Это уж точно, — согласился Роберт, лицо которого омрачила тень неприятных воспоминаний. — И вправду, меня заинтересовал рассказ, давайте не отвлекаться, а то про мадасгарцев и их верования можно до утра говорить.
— Что б они все в священном огне сгорели! — пожелал кто-то.
— Гранадцы нашли в горах большую пещеру и затаились там от непогоды, — продолжил Дайлон. — Капитаны пиратов отправили разведчиков осмотреть местность, чтобы выяснить где они оказались и нельзя ли чем поживиться. Даже в такую минуту они думали лишь о поживе. Не знаю, слышал ли достопочтимый граф астурский о кровожадности гранадцев…
— Мне прекрасно известны их повадки, — усмехнулся Роберт. — Когда я был совсем юным, то попал в плен и несколько месяцев плавал гребцом на одной из их галер. Чудом бежал…
— Мы даем им отпор на наших островах, — заметил глава клана моржа. — Но как раз в том-то и загвоздка, что в непогоду, во время осенних ураганов, связь с дальними островами теряется — мало кто даже из самых отчаянных воинов отважится в такую бурю отправиться пусть и в недалекое плавание. А ураганы тогда были только-только в самом разгаре. Несколько дней разведчики гранадцев ползали по острову — уж не знаю, сорвался ли кто в такое ненастье с горных круч или им опять помогли их боги, а по мне так нет ничего лучше, чтоб все гранадцы провалились в бездонную пропасть! Только разделились команды четырех кораблей на два отряда, подкрались к обоим деревням одновременно… А кто их в такую погоду заметит да и кто может ожидать опасности в осенние ураганы? Конечно, всех наших воинов взяли по одному — кого спящими, а кого и пьяными — пиво-то всегда знатное на Ракка варили. А что еще остается делать, когда и на улицу-то носа не сунешь ? Лишь Гайрах, вождь одной из деревень, успел взяться за меч, но в его дом ворвалось две дюжины лютых пиратов. Он погиб, унеся с собой жизнь семерых мерзавцев.
