— Да — сказал Исин — Из-за нас. Она…
Княжна снова хлестнула его по лицу. Ручка у нее была маленькая, но крепкая. Глаза Исина вспыхнули как у вурдалака, но он не посмел ничего возразить. Слуг княжна не жалела. Если хазарин до сих пор не заметил этого, то он был круглый дурак.
— Эдак она и меня по морде? — подумал Избор и отрицательно качнул головой.
— Спасибо, княжна. Я в другом месте заработаю.
Лицо ее дрогнуло.
— Тебе мало денег? Станешь десятником, сотником!
Чем больше она обещала, тем меньше он ей верил. За ее обещаниями явно просвечивали мечи острогловых. Слишком много страха было в ее голосе и слишком много мечей за ним.
— Нет. Спасибо. Я уж лучше сам собой покомандую.
— Деньги…
— Зачем они покойнику? Твое предложение верный путь на погост. Их много, я — один. Нет.
Скрипнули доски. До сих пор молчавший мужик прогудел.
— Бог троицу любит. Помог два раза, помоги и в третий. Помоги бабе. По христиански.
Избор смерил его взглядом. Хотел ответить грубостью, но вспомнив корчму сдержался.
— А сам что? Сам бы и помог.
— Я-то? Я-то помогу. Ты, похоже, мил человек, главного не понял. Двое сбежали. Сейчас тут будет народу, как муравьев на дохлой жабе. Они теперь не только ее, а всех нас, по всему городу искать будут. Будем все вместе, так хоть отобьемся. А по одному — перережут.
Избор взвесил его слова.
— Без меня.. — сказал он — Я лучше сам зарежусь.
Он повернулся, и уже выбросив их из головы, пошел вверх по улице. Его никто не окликнул. Но даже не оглядываясь, он чувствовал, что княжна смотрит ему вслед. Спину жгло, словно туда положили горячий камень. Кто-то там всхлипнул, только его это уже не трогало. Он уже выбросил ее из памяти.
Мужик, конечно, был прав. Искать будут. Нужно было либо сей же час уходить из города, либо спрятаться так, что бы никто не смог его найти. Из города выбраться он, конечно смог бы. Хотя бы тем путем, что попал сюда, но что делать в степи, без коня, оружия, когда утром остроголовые бросятся на поиски беглецов? А остаться в городе в котором никого не знаешь и даже не знаешь как он называется…
Краем глаза он увидел движение слева от себя. Он еще не успел подумать, как тело само собой ответило на него. Он поймал руку с мечем под локоть и не дав ей опуститься ногой отбросил нападавшего в сторону. Если б тот был один, он бы успел вытащить кинжал, или поднять меч, но их было трое. Еще двое прыгнули на него сразу с двух сторон. Он увернулся, прыгнул назад, но не удержался на ногах. Ноги разъехались на чем-то скользком, и он навзничь повалился в грязь. Он успел ощутить свою беззащитность под тремя мечами и хладнокровно, словно о чужом подумал о себе как о покойнике.
Мысли не успели превратиться в слова Это было просто ощущение неминуемой смерти. Перед глазами пронеслись картинки того, как и что должно сейчас произойти — он падает, пытается перевернуться на правый бок (на лево нельзя там забор) и где-то тут по крайней мере один из трех мечей обязательно достанет его. Была бы кольчуга!..
За спиной гулко щелкнуло, словно среди улицы появился пастух и взмахнул кнутом. Этот звук подхватил остроголовых и разметал по улице.
Избор поднялся с земли. Кинжал он успел выхватить, но нужен он уже не был. Вряд ли нападавшие сейчас были опасны. Шевелился, во всяком случае, только один.
— Веселое место, веселое время — подумал Избор глядя на покалеченного. Тот медленно поднялся на четвереньки, и прижимая к животу сломанные руки медленно побрел обратно. На слабых ногах он сделал несколько шагов. Сил у него уже не было — они вытекли на землю вместе с кровью, и шел он не на силе, а на страхе и отчаянии, но через несколько шагов кончились и они. Он тупо ткнулся головой в забор и сполз по нему на землю. Несколько секунд Избор смотрел на него гадая — встанет — не встанет. Не встал. Он не стал искать волшебника, совершившего это чудо и повернулся к Гавриле.
— Я тебе должен… Отслужу.
— Ты вон лучше бабе отслужи. По-христиански.
Избор пошел назад.
— Я по-христиански не умею.
Между ним и этим странным мужиком протянулась ниточка понимания. Оба знали, что такое долг, честь в отношениях между мужчинами.
— А я тебя научу — улыбнулся он.
Тучи на небе раздернулись, Луна окатила их протоком холодного света. Избор наконец то мог разглядеть его лицо, но не успел. Лунный свет словно толкнул его. Он задвигался, закрутил головой, потом отошел в сторону и встал так, что бы луна светила в спину. Избор посмотрел на него внимательно и спросил.
— А ты, милый, часом не вурдалак? Что света боишься?
— А ты крестом попробуй — ухмыльнулся случайный знакомец — Или осиновым колом. Вдруг рассыплюсь?
Избор посмотрел на него, и как-то само собой все странности мужика сложились в одно имя.
— А тебя не Гаврилой кличут? Не Масленников?
— Кличут. А ты кто такой догадливый?
— Зови Избором.
— Крещеный?
— С какой это стати?
Про Гаврилу Масленникова он уже слышал. Мужик был известный, хоть и со странностями. Первой известной всем его странностью была привычка всегда держаться так, что бы свет был у него за спиной. А во-вторых лежало на нем странное заклятье. Временами словно варяг впадал он в буйство и тогда крушил все, что попадалось под руки. Теперь Избору стало понятно, почему он убежал из корчмы… Он дрался только насмерть. Раненых после его ударов не было, а убей он всех, потом либо пришлось бы виру платить, либо в городе не показываться. Лучше уж действительно сбежать. Это был бы добрый товарищ. С таким кулаком можно было постоять не только за себя, но и за друзей.
Избор посмотрел на княжну.
— В сотники значит зовешь?
Она кивнула.
— И деньги будут?
— Будут — откликнулась она.
Избор для виду подумал, посмотрел в небо, прикидывая чего бы еще такого попросить в прок.
— В бояре бы еще…
— Ты меру знай — зло сказал хазарин, принимавший все это всерьез — По себе сук руби.
— Ну ладно — согласился Избор — с боярством пока подождем.
Гаврила кашлянул в кулак.
— Ну так что? Что скажешь-то?
Избор прислушался. Гаврила молча стоял, поглаживая левый кулак. Где-то за ним слышался топот. Бежали добрые люди.
— Говоришь, твой Бог троицу любит? А какой Бог любит тех, кто по четверо ходят?
Глава 7
…. Исин вышел из темноты с подносом в руках. На подносе в окружении зелени торчала курица — единственное, что нашлось в этот час в корчме. Он поставил ее перед княжной, а сам сел рядом, словно одновременно и охранял ее и служил ей. Княжна искоса посмотрела на него и кивнула. Исин руками разорвал курицу так, что сок брызнул Гавриле на руки. Тот зашипел, но ругнуться не посмел, только посмотрел на княжну и лизнул обожженное место.
