Сегодня главная гостиная Пенроуза превратилась в пороховую бочку — в преддверии ужина здесь собрались самые разные гости.
Герцог Хелстон, Люк Сент-Обин, расхаживал перед массивным камином, в котором бушевало пламя. Он угрюмо обратился к хозяину дома:
— Я не ошибался, когда называл эту идею отвратительной. Ты не мог придумать ничего лучше, Элсмир? — Он бросил взгляд в сторону жены и закрыл глаза. — Каролина и Генри замерзнут здесь, дорогая.
Очаровательная герцогиня Розамунда Сент-Обин взяла его за руку, дабы остановить непрекращающиеся метания. У нее на руках лежал младенец, завернутый в кружева и пеленки, достойные принца. На губах ребенка, пребывавшего в стране сладких снов, блуждала невинная улыбка.
— Люк, — мягко произнесла она, — Генри превосходно себя чувствует.
— Возможно, — ответил он. — Но Каро явно продрогла.
Ата качала второго спящего младенца. Ее покрытое морщинами лицо сияло восторгом — похоже, она не слышала ни слова. Собственно говоря, она вообще не принимала участия в беседе с самого прибытия герцога и герцогини с близнецами.
— Я сказал, Каро продрогла, Ата, — повторил Люк.
Герцогиня предпочла промолчать, не берясь перечить льву, защищающему свой прайд.
Ата даже не повернула головы.
— Ты не можешь забрать ее, твоя очередь еще не подошла. Пятнадцать минут еще не прошло. И я думаю, что заслуживаю тридцати минут — ведь я так давно ее не видела.
Герцог тяжело вздохнул и, отослав лакея, выместил злость на огромном полене, бросив его на горящие дрова, от чего из камина полетело невероятное количество искр. Он схватил кочергу и начал ворошить угли, бормоча что-то про «проклятую очередь».
Джорджиана подавила улыбку и бросила на Куинна взгляд из-под ресниц. У того был вид человека все понимающего и весьма довольного происходящим.
— Похоже, — начал Куинн ровным голосом, — ваша светлость, вы еще не осознали всю прелесть вашего положения, когда есть множество рук, готовых помочь. Вскоре вы, возможно, перемените свое мнение. Нет ничего более утомительного, чем новорожденный, или в вашем случае — новорожденные.
— А еще похоже, что вы мало смыслите в таких делах, Элсмир, — ответил Люк, источая яд. — Впрочем, я замечал эту черту у всех дипломатов. Всегда готовы посоветовать, но никогда не готовы сделать. Вся работа достается морякам и солдатам, настоящим мужчинам, готовым встретить смерть лицом к лицу, вместо того чтобы…
— Люк! — в ужасе одернула его Розамунда и обратилась к хозяину: — Пожалуйста, извините его, милорд.
Остальные вдовы — Грейс, Сара и Элизабет — отстранились от спора и наслаждались произведениями искусства, украшающими стены вокруг.
— Не стоит беспокоиться, ваша светлость. Новоиспеченным отцам разрешаются некоторые вольности в поведении, — весело ответил Розамунде Куинн. — И я часто отмечаю, что Бог не зря наделил людей различными темпераментами. Всегда найдутся люди, которые поведут за собой, подавая пример спокойствием, разумностью и практичностью, и те, которые предпочитают вселять преданность страхом и жесткостью. И кроме того, есть сила природы, именуемая отцовством. Ваш муж проявляет эту силу — и в немалых количествах, если мне будет позволено заметить.
Люк зарычал.
Ата наконец подняла взгляд:
— Дорогой Куинн, вы просто обязаны взглянуть на лицо Каро. Она выглядит в точности как я.
Джорджиана улыбнулась про себя, глядя, как Куинн подходит к Ате. За последние несколько недель та пробормотала эти слова уже не меньше сотни раз. Младенец немедленно проснулся и начал плакать. Люк Сент-Обин выглядел готовым вырвать ребенка из рук бабушки и направиться прямиком к холмам Эмберли, за все восемь миль.
— Нет, Люк, — мягко остановила его жена, снова взяв герцога за крепко сжатый кулак, — мне нужна твоя помощь с Генри.
Близнец проснулся, услышав плач сестры, и сжал маленькие кулачки не слабее, чем его отец. Люк прижал младенца к плечу и начал размеренно качать его — навык, который все родители осваивают чуть ли не в первые минуты после рождения ребенка.
Маленькая Каро плакала необычайно жалобно, и Ата начала немного нервничать. Куинн вмешался со свойственными ему вежливостью и спокойствием:
— Не доставите ли вы мне удовольствие подержать ее?
Ата с опаской взглянула на него, совершенно не желая отдавать свою правнучку.
— Я хочу получше изучить ее сходство с вами, — добавил он.
— Ода, конечно. Посмотрите, как широко расставлены ее глазки, и у нее прелестный «вдовий выступ», и…
Джорджиана увидела, как Куинн со знанием дела взял малышку на руки и начал качать, нашептывая на ушко колыбельную про лапочку и папочку. Девочка сразу затихла и потянулась к его стриженым каштановым волосам. Он аккуратно переместил ее на другую руку и погладил по головке.
Есть ли что-то более привлекательное, чем мужчина, желающий и способный успокоить плачущего младенца? Джорджиана вдруг поняла — ее еще сильнее потянуло к Куинну. Если бы он гладил по голове ее и ласково нашептывал на ушко ей хотя бы и про ягнят и поросят… Она готова была отдать за это все. Взглянув на других вдов, она поняла по выражениям их лиц — они думают о том же. Джорджиана тряхнула головой и подошла к молодой герцогине.
— Розамунда, — прошептала Джорджиана, пока остальные вели беседу, — следует ли нам организовать ужин, как в Эмберли, — по сменам?
— Он весьма красив, Джорджиана, — тихо произнесла Розамунда, проигнорировав вопрос.
— Да, я знаю.
— Как давно умерла его жена?
— Розамунда!
Красавица герцогиня, сияя глазами цвета морской волны, проницательно улыбнулась.
— Ты в него влюблена, — мягко, но уверенно заявила она.
Джорджиана быстро огляделась, дабы убедиться, что никто не слышал этого безобразного предположения:
— Определенно нет!
Герцогиня подняла бровь:
— Значит, тебя совершенно не задевает, что Грейс, как и Элизабет, и даже стеснительная Сара — все смотрят на него так, будто предел их мечтаний — сделаться маркизой? Разве Грейс не сообщила по секрету о своих планах найти подходящую партию в этом году? Хм… Он так очарователен и так сдержан — прямая противоположность неистовому Хелстону. Пожалуй, если бы я не была уже замужем, — она бросила взгляд на темно-волосого демонического герцога и улыбнулась, — я думаю, я бы не устояла перед искушением…
— Хватит, — оборвала Джорджиана, — я хорошо знаю, какое воздействие он оказывает на наш пол. Розамунда отодвинула кружевную накидку Джорджианы и пристально взглянула на маленькую брошку, которую все вдовы видели и не упускали случая отпустить иногда замечание по ее поводу. Джорджиана никогда не расставалась с крошечным оком возлюбленного, которое нарисовала давным-давно и носила в украшенной драгоценными камнями оправе, унаследованной от семьи отца.
