— Разве такое возможно? — хмыкнул я.
— В магии нет ничего невозможного. Сложность здесь заключается даже не в том, чтобы проснуться. А в том, чтобы сохранить при этом свое нынешнее осознание. Вернуться в тот год и в тот час со всем своим багажом знаний. Именно это и есть настоящая проблема — проснувшись в прошлом, мы обычно возвращаемся и к предыдущему уровню осознания. То есть если ты вернешься на десять лет назад, то забудешь обо всем, что происходило с тобой в последующие годы. В данном случае время и осознание тесно связаны, но эту связь можно и разорвать. Тогда ты окажешься в прошлом со своим нынешним осознанием — а значит, и со знанием о событиях, которые еще только произойдут. Соответственно, ты получишь возможность направить свою жизнь в новое русло. Получишь точку ветвления.
— Сергей, это уже совсем фантастика, — улыбнулась Вика. — Я, конечно, люблю сказки. Но не до такой степени.
— Сказки? — Сергей приподнял брови. — А если я тебе скажу, что каждый из нас проживает
свою жизнь не один десяток раз? Каждый, понимаешь? Ты, я, Кирилл.
— Этого я уже вообще не понимаю, — нахмурился я. — Извиняй, братишка, но для меня это звучит как полный бред. Ты у психиатра давно был?
— Захожу иногда, — глаза Сергея насмешливо блеснули. — Пойми, Кирилл, вся проблема в том, что мы о себе почти ничего не знаем. И ту картину мира, которую нам навязали наши родители, учителя, общество, мы считаем единственно возможной. Но на деле все совсем не так, как мы думаем. Жизнь каждого человека можно сравнить с кинопленкой, где каждый кадр — это отдельный момент жизни. События тянутся от прошлого к будущему — то есть от начала пленки к ее концу. Движение по кадрам создает у нас иллюзию времени. А теперь представь, что некто держит эту пленку в руках — будет для него существовать время?
— Наверное, нет, — предположил я. — А если и будет, то свое, не связанное с нашим.
— Верно! — обрадовался Сергей. — Итого, есть некая вневременная точка, из которой можно видеть все события сразу. Вспомни ту же Вангу: она говорила, что видит события жизни любого человека в мельчайших деталях. Чтобы что-то узнать, ей достаточно было настроиться на нужный момент, на нужный кадр. Это — яркий пример достижения вневременной точки, из которой жизнь человека видится целиком, причем не только прошлая, но и будущая. Обрати на это внимание, Кирилл, — ты не знаешь своего будущего только потому, что находишься на своей кинопленке, ты завязан на процесс ее проигрывания. Твои знания, возможности ограничены текущим кадром. Но человек, находящийся во вневременной точке, видит твою жизнь целиком. То есть видит и те события, которые для тебя еще только будут. Здесь, кстати, кроется ответ на вопрос о свободе воли — обладает ли ею человек. В данном случае все зависит от того, с какой позиции смотреть. Человек может менять ход своей жизни, делая тот или иной выбор, в этом смысле он свободен. Но для наблюдателя, видящего всю его жизнь со стороны, его судьба уже определена — он просто знает, какой выбор сделает «персонаж фильма» в тот или иной момент своей жизни. Конечно, сюда накладываются еще и разные тонкости вроде стороннего влияния на жизнь человека, но общий принцип, думаю, понятен... — Сергей перевел дух.
— Итак, — продолжил он после паузы, — жизнь человека подобна кинопленке. Но самое интересное для нас заключается в том, что многие моменты нашей жизни — если не все — мы проживаем множество раз. Можно сказать, что мы регулярно просыпаемся в том или ином отрезке жизни и живем дальше, не осознавая такого перехода, — потому что теряем память о будущем. Все, что у нас остается, — это память, соответствующая данному кадру кинопленки. И тот момент, в который мы перенеслись, мы воспринимаем как свое настоящее. Однако частенько мы испытываем моменты дежа вю: в какую-то долю секунды вдруг очень остро осознаем, что в этом моменте мы уже были, что он нам знаком. Это ощущение на какое-то мгновение захватывает все наше существо, потом так же плавно проходит. Бывает у вас такое? — Сергей взглянул на меня, потом перевел взгляд на Вику.
— Даже не знаю, — пожал плечами я. — Как- то не обращал внимания.
— Иногда бывает, — согласилась Вика. — Когда мы с мамой переехали жить в квартиру, я зашла в
' ванную и увидела там раковину. На ней была трещина. И меня как током ударило, даже мурашки по коже поползли — я знала, что уже видела эту раковину раньше. Именно ее. Но не могла понять, как такое могло быть. Потом со мной такое бывало еще не раз, но не так ярко.
— Об этом я и говорю, — кивнул Сергей. — Момент узнавания — это момент склейки, момент предыдущего перехода на данный фрагмент жизни. Программы сознания подчищают информацию о таком переходе, мы воспринимаем нашу жизнь линейной и последовательной, безо всяких выкрутасов. Но момент склейки все же остается, в результате мы осознаем, что этот момент нашей жизни уже был. Каждый из нас обладает способностью перепрыгивать из одного момента жизни в другой — мы скачем по ленте жизни, как зайцы по лужайке. Но просто не осознаем этого, так как каждому кадру пленки соответствует определенный багаж памяти. То есть в пятьдесят лет ты будешь помнить о нашем разговоре. А в десять ты о нем не будешь иметь никакого понятия. Лента кинопленки, — Сергей провел руками, изобразив перед собой ленту, — и наше сознание, озвучивающее, проигрывающее кадр за кадром. Мы все проживали наши жизни уже десятки раз. И не линейно, а кусками. Так меломан может прослушать всю запись, а потом прокручивать только понравившиеся ему мелодии.
— Как-то не укладывается это в голове, — пожаловалась Вика. — Хотя моменты дежавю у меня бывают довольно часто.
— У нас многое не укладывается в голове, — согласился Сергей. — Но когда ты понемногу разбираешься во всех этих тонкостях, у тебя начинает складываться совсем другая картина мира. И она дает тебе новые возможности. Ты как бы попадаешь в новую страну, где совсем другие законы. Ты можешь менять нынешнюю жизнь, путешествуя по пространству вариантов — то есть просто выбираешь нужный поворот на той или иной развилке. Затем ты получаешь возможность перепрыгивать с одной дороги на другую — то есть создаешь собственные повороты, тоннели, лазейки. Это уже то, что известно как путешествие в параллельные миры. И чем дальше от текущей ветки ты прыгнешь, тем сильнее будет отличаться от привычного мир, в который ты попадешь. Наконец, вершина искусства — это умение путешествовать в прошлое, возвращаться в прожитые фрагменты жизни с полным багажом осознания. При этом тебе нет необходимости снова проживать ту же жизнь — создается точка ветвления, и ты идешь по любому интересующему тебя пути.
— И ты все это можешь? — недоверчиво спросил я.
— Не все, — покачал головой Сергей. — Я могу выбирать свою судьбу в пространстве вариантов. В некоторых ситуациях я могу проникать в параллельные миры. В частности, тот мир, в котором мы сейчас находимся, — не совсем мой мир, — он внимательно посмотрел на меня и засмеялся. — Я говорю серьезно, Кирилл. И поверь, я, как тот Мюнхгаузен — никогда не вру. Для меня в этом просто нет необходимости. Что касается осознанных путешествий в прошлое, то до этого уровня я еще не добрался. Надеюсь, это у меня впереди.
