– Мы спаслись, – сказал он.
Его искренняя улыбка отражала полнейшее спокойствие.
Стремительное бегство с борта «Полуночи» не вывело его из равновесия.
– Тот, кто говорил со мной, когда я сидел в камере, оказался прав: вы сумели мне помочь.
– Да, создается именно такое впечатление.
Рош не заметила и намека на лицемерие у него на лице – благодарность казалась искренней, – но она все ещё не могла позволить себе доверять ему. Она слишком мало знала о Кейне, чтобы спокойно поворачиваться к нему спиной.
Рош, неловко двигаясь в узком внутреннем пространстве модуля, переместилась, чтобы проверить состояние эканди и суринки. Быстрый осмотр подтвердил её предположения.
– Хорошо. Некоторое время они будут находиться без сознания. – Она вернулась в свое кресло и искоса взглянула на Кейна. – Мне кажется, нам пора поговорить.
– Как пожелаете, коммандер.
– Что ты на самом деле помнишь?
– Я уже говорил: пришел в сознание на борту корабля несколько дней назад и ничего не помнил, кроме своего имени. С тех пор, если не считать посещений офицера, ответственного за научные исследования, я ни с кем не общался.
– А ты знаешь, что тебя подобрали в спасательной капсуле?
– Да, мне рассказали, но без подробностей.
– Они не сообщили, сколько времени капсула находилась в космосе?
– Из разговоров между ними я понял, что довольно долго, – ответил Кейн. – Но официально мне ничего не сказали.
– Больше тебе ничего не удалось понять из их разговоров?
– Очень немногое. А почему вы спрашиваете?
– Потому что офицер, ответственный за научные исследования, испарился вместе с «Полуночью».
Как и записи всех разговоров между вами, – добавила про себя Рош и провела рукой по слезящимся глазам.
Прилив адреналина, благодаря которому она пережила несколько предыдущих часов, вызвал теперь волну усталости.
– Боюсь, что, кроме твоих воспоминаний, у нас нет никакой информации.
Кейн приподнял бровь.
– Ну, я знаю, что меня подобрали рядом с ближайшей якорной точкой. Не случайно. Очевидно, «Полночь» зафиксировала сигнал бедствия. Откуда он поступил, остается тайной; в капсуле не было передатчика, и сигнал исчез, как только сканеры фрегата обнаружили капсулу. – Он пожал плечами. – Я ничего не могу объяснить – как, впрочем, и беседовавший со мной офицер.
Рош кивнула, осмысливая полученную информацию.
– Что еще?
– Почти ничего. Он хотел побольше узнать о принципах работы капсулы. Я понял, что на ней находилось довольна много оборудования, совсем не обязательного для подобных устройств.
– Что, например?
– Системы биологической обратной связи, так мне кажется, хотя я не уверен. – Кейн покачал головой. – Я ничего не помню о том, что было до того, как я попал в капсулу.
Если со мной вообще что-то происходило.
Рош нахмурилась: – Что ты имеешь в виду?
– Ничего. – По его губам скользнула короткая улыбка. – Иногда мне кажется, будто я родился прямо в капсуле.
– Если так, то ты быстро повзрослел; умеешь разговаривать, думать и двигаться.
Причем делаешь это как настоящий мастер, – добавила про себя Рош. Она видела мощный потенциал, который скрывался за спокойной манерой поведения Кейна: постоянно настороже, в любой момент готов к действию – и в то же время абсолютно расслаблен. То, как он вел себя на Третьей палубе, произвело на Рош большое впечатление. Армию таких солдат, как Кейн, очень трудно остановить.
– Может быть, ты профессиональный солдат?
– Возможно, – ответил он с некоторым сомнением.
Стон заставил обоих повернуться. Рош инстинктивно потянулась к пистолету, но потом увидела, что пожилой эканди зашевелился в своем кресле. Он ещё не полностью пришел в сознание, и Рош с одобрением отметила, что Кейн плотно застегнул ремни – именно так поступила бы она сама. И все же она держала оружие наготове. Если суринка является похитительницей, кто знает, кем может оказаться эканди – суринка называла его Веден, вспомнила Рош.
Веден потряс головой и открыл глаза. Быстро оглядев внутреннее помещение посадочного модуля, повернулся к Рош и Кейну: – Где?..
В его высоком голосе слышался слабый, но весьма определенный акцент. Глаза с большими зрачками удивленно смотрели на Рош и Кейна. Рош обратила внимание на диковинную матовую пленку, характерную для глаз людей из касты эканди.
– Где я нахожусь?
– На посадочном модуле, – ответила Рош, – который направляется к миру Сиакка.
– «Полночь»?
Не дожидаясь ответа, он повернулся к лежащей без сознания суринке, пристегнутой к креслу рядом с ним.
– Майи? – Веден потянулся к ней, но понял, что привязан к креслу. – Что вы с ней сделали?
Рош с интересом наблюдала за тревогой, появившейся на лице эканди.
– С ней все будет в порядке.
– Вы знаете, что она похитительница?
Рош кивнула.
Веден покачал головой: – Не могу себе представить, как вы сумели пройти мимо нее.
И я тоже, призналась себе Рош, но вслух сказала: – Вы помните, что мы застали вас врасплох на Третьей палубе?
– Я помню, как вы в меня выстрелили. – Глаза эканди сузились. – Это я хорошо помню.
– Вы первым начали в нас стрелять, – напомнил ему Кейн.
– А что мне ещё оставалось делать? Корабль должен был взорваться.
– Как вы узнали? – Держась за ручку кресла, Рош подалась вперед. – И как вам удалось выбраться из своих камер?
– Майи... – он немного помолчал, глядя на суринку, – подслушивала разговоры охранников, когда нас атаковали дато.
Она заставила одного из охранников открыть камеру и выпустить нас. Людьми гораздо легче управлять, когда они начинают паниковать, поэтому нападение на «Полночь» оказалось нам на руку. – Он попробовал высвободиться из ремней. – После этого нам оставалось лишь добраться до посадочного модуля. Я всю жизнь работал пилотом посадочных модулей; у меня не возникло бы никаких проблем.
Казалось, он хотел что-то добавить, но передумал и замолчал.
Как-то уж слишком просто у вас все получилось, – с сомнением сказала Рош. – Если вы могли выбраться из камеры, почему не сделали этого раньше? Ведь Майи могла и раньше взять под контроль охранников – когда мы находились в других системах. Почему вы дожидались прибытия в мир Сиакка?
– Не ваше дело.
Его подернутые пленкой глаза долго смотрели на Рош, потом он отвернулся и взглянул на Кейна: – А кто он такой?
