— Значит, ты не считаешь Монкриффа предателем Шотландии? Ты думаешь, что у него есть веские основания вести переговоры с англичанами?
— Я этого не говорил.
— Значит, на самом деле ты не знаешь графа. Во всяком случае, близко.
Он долго молчал, пока лошадь брела по перелеску.
— Я думаю, что на самом деле близко его не знает никто.
А знает ли на самом деле кто-нибудь тебя? — внезапно промелькнула у нее мысль.
— Давай немного отдохнем, — предложил он.
Они подъехали к мелкому ручью, и Мясник направил лошадь туда, где вода была особенно быстрой и прозрачной. Он подождал, пока Тернер напьется, а потом спрыгнул на землю и протянул руки Амелии. Она заколебалась, прежде чем принять его помощь.
— Не упрямься, девушка.
— Я не упрямлюсь.
— Тогда клади руки мне на плечи. Я не собираюсь пожирать тебя заживо, и тебе не угрожает мое непреодолимое желание лишить тебя девственности.
Она нерешительно оперлась ладонями на его широкие плечи и скользнула вниз, вдоль его мощного тела. Ее ноги коснулись земли, и несколько секунд она стояла, запрокинув голову и глядя ему в лицо, в его идеально правильные черты. У него были полные и мягкие губы, а в глазах мерцали серебристые искорки, которых она не замечала раньше.
— Ты, наверное, никогда не ездила верхом на лошади вместе со своим возлюбленным? — поинтересовался Дункан, не снимая рук с ее бедер.
Она поспешно отступила назад, смущенная его игривым тоном.
— Конечно, нет. Как я уже сказала, Ричард — джентльмен. Он бы никогда не предложил мне ничего подобного. — Она смотрела, как Мясник снимает седельные сумки со спины коня. — Мне очень жаль, если ты мне не веришь.
Он вытащил из кожаной сумки кувшин с вином и буханку хлеба и сел на поваленное дерево под ветвями плакучей ивы.
— По крайней мере, ты ему верна.
— У меня есть все основания хранить ему верность, и я не оставлю попыток убедить тебя в этом.
Ее похититель зубами вытащил пробку из кувшина, затем отвернулся в сторону и выплюнул ее на землю.
— Чтобы я тебя отпустил?
— Чтобы ты перестал охотиться за Ричардом, — уточнила она, глядя, как он пьет. — Дункан, он хороший человек. Он спас моему отцу жизнь.
Она впервые обратилась к Мяснику по имени, и это не осталось незамеченным. В его глазах промелькнуло что-то, и он нахмурился.
— Этот разговор начинает действовать мне на нервы.
Он снова запрокинул голову и начал жадно пить из кувшина, после чего тыльной стороной руки вытер губы. На его лице появилось дикое и гневное выражение. Он молча протянул кувшин Амелии и смотрел, выжидая, возьмет ли она у него вино.
Спустя мгновение она приняла кувшин из его рук. Его глиняные стенки показались ей холодными. Она хотела сделать маленький глоток, но когда крепкое шотландское вино полилось на ее губы и язык, она осознала, как сильно ей хочется пить. Она начала с жадностью глотать напиток, точно так, как до нее это делал Мясник.
Никогда в жизни она так грубо не пила вино прямо из бутылки. Впрочем, она уже поняла, что сейчас хорошие манеры ей ни к чему. Во всяком случае, в присутствии этого мужчины, который сидел посреди леса на поваленном дереве и смотрел на нее с таким видом, как будто хотел либо ее задушить, либо повалить на землю и овладеть ею.
— Прежде чем мы с тобой расстанемся, — с мрачной решимостью произнес он, — я заставлю тебя убедиться в том, что ваши английские офицеры в своих вычурных красных мундирах могут быть такими же дикими, как любой шотландец в килте.
Она была потрясена нарисованным им образом. Их беседу прервал быстро приближающийся топот копыт. Она опустила кувшин и увидела Гавина и Фергуса, которые мчались к ним во весь опор.
Мясник вскочил, выхватил из ее рук кувшин и направился к товарищам.
— Я думал, что никогда вас не дождусь, — угрюмо заявил он. — Мне надо отлить.
С этими словами он прошагал мимо нее, направляясь к густой поросли молодых хвойных деревьев.
— Что ты хочешь, чтобы мы с ней сделали? — крикнул ему вслед Фергус.
— Я уверен, что вы что-нибудь придумаете, — отозвался Мясник, не потрудившись даже обернуться, прежде чем исчезнуть за густым занавесом из веток.
Фергус спрыгнул с лошади и криво ухмыльнулся. Гавин тоже слез с лошади и встал у нее за спиной. Она почувствовала себя совершенно беспомощной.
Внезапно стало очень тихо. Слишком тихо. Казалось, даже листья на деревьях затаились.
Досадуя, что из всех возможных моментов Мясник избрал именно этот, чтобы оставить ее одну, она обернулась к горцам. И тут, как будто ситуация и без того не была достаточно неприятной, из зарослей появился Ангус. Он подскакал к ним и спрыгнул на землю. По инерции пробежав несколько шагов, он остановился прямо перед Амелией.
Стиснув кулаки, она изо всех сил старалась быть смелой в окружении трех свирепых горцев. Впрочем, это было нелегкой задачей, потому что двое выглядели так, как будто хотели съесть ее заживо, а третий, казалось, был готов разрубить ее пополам.
Глава пятая
Дункан сидел на валуне у самой воды. Он сделал еще один глоток вина и наклонился вперед, опершись локтями на колени. Опустив голову, он сожалел о том, что вина недостаточно для того, чтобы хорошенько напиться. Но даже если бы оно у него было, то ему все равно не помогло бы. Ему некуда было деться от того, что не давало ему покоя.
Он думал, что сегодня все уже будет кончено и к нему наконец вернется тот покой, к которому он привык и который так любил, пока не началась война. Это был внутренний покой, который он всегда принимал как должное и, возможно, никогда по-настоящему не ценил.
Он уже давно понял, что жизнь не всегда идет по плану. В противном случае он не сидел бы сейчас на этом холодном камне с полупустым кувшином вина в руке и, низко опустив голову, не размышлял бы, как ему быть с этой упрямой и невыразимо красивой женщиной и ее преданностью его заклятому врагу.
«Но она ему не просто предана, она в него влюблена», — напомнил он себе.
О, Господи, как же он ее ненавидел за то, что она защищает это чудовище! И все же, проснувшись сегодня утром в пещере, он так сильно ее хотел, что ему стоило больших усилий уже во второй раз побороть желание просто перевернуть ее на спину и овладеть ею. Он хотел погрузиться в ее глубины и доказать, что она больше не является собственностью его врага. Он ее похитил, и теперь она принадлежит ему.
Но эта неукротимая потребность овладеть ею его смущала и тревожила, потому что презрение к мужчинам, применявшим к женщинам насилие, как раз и было причиной того, что он объявил охоту на Ричарда Беннетта.
Дункан сделал еще один глоток вина, пристально вглядываясь в прозрачные струи воды, омывающие камни в ручье.
