Посыльный унес ее сумки и вручил ей квитанцию на получениевещей, которую следовало отдать дежурному портье. В очереди к портье Таняоказалась за японской супружеской четой и несколькими ньюйоркцами, но вниманиеее было приковано к явным обитателям Голливуда, слонявшимся в холле. Онанастолько увлеклась, наблюдая за ними, что даже не заметила, что портье ужеждет ее.
– Ой, простите, – смутилась Таня. Она чувствоваласебя туристкой, с интересом разглядывающей все вокруг. Вестибюль и холл быливеликолепны. Таня прежде уже бывала здесь пару раз, когда ненадолго приезжала вЛос-Анджелес на встречу с продюсерами одной из мыльных опер, в создании которойона участвовала.
– Вы к нам надолго? – спросил ее молодой портье,когда Таня назвала свое имя. Таня чуть снова не ударилась в слезы от такоговопроса.
– Примерно на девять месяцев, – ответила она,мрачно взглянув на него.
Портье снова спросил ее имя и, наконец, сообразив, кто онатакая, тут же извинился.
– Да-да, миссис Харрис, конечно. Извините! Я не понял,что это вы. Бунгало номер два ждет вас.
– Мисс Харрис, – поправила его Таня дрогнувшимголосом.
– Да-да, конечно. Я это отмечу. У вас есть квитанция наполучение вещей?
Таня вручила ему квитанцию, и портье вышел из-за стойки,чтобы проводить в бунгало. Таня, сама не зная почему, медлила. Она не хотелаидти в бунгало. Она хотела домой. Она чувствовала себя, словно ребенок,которого насильно отправляют в летний лагерь. Таня вдруг подумала – а не так лисебя чувствует Джейсон в своем общежитии? Нет, конечно, не так. Он, наверное,веселится в обществе других первокурсников. Таня себя чувствовала словноновичок в школе в большей степени, наверное, чем Джейсон. Она думала о сыне,шагая следом за портье по крытому переходу среди буйной зелени. Вскоре ониоказались перед входом в бунгало, которому предстояло стать ее домом все этидолгие месяцы. Целая вечность без Питера, без детей. Ждать малышей девятьмесяцев было куда приятнее. Теперь же она собралась произвести на светсценарий.
Таня вошла в гостиную и тут же увидела вазу с букетом цветоввысотой почти с нее саму. Она никогда не видела ничего подобного. Это былирозы, лилии, орхидеи и огромные, незнакомые ей цветы. Это был самый красивыйбукет, который Таня когда-либо видела, его удивительный аромат наполнялкомнату. Комната выглядела очень уютной, она была выдержана в нежно-розовыхтонах и обставлена удобной мебелью, в углу был телевизор с огромным экраном. Загостиной следовала столовая и обещанная маленькая кухня. Заглянув в спальню,Таня почувствовала себя кинозвездой. Вторая спальня была еще больше, с огромнойкроватью. Спальня была бледно-бледно розовой, с изящной мебелью. К нейпримыкала большая ванная комната с джакузи, в ванной высилась стопка полотенеци махровый халат с Таниными инициалами на кармане. Там же стояла большаякорзина с бутылочками шампуней и лосьонов и всяческой косметикой. В гостиной всеребряном ведерке со льдом охлаждалась бутылка шампанского. Рядом лежалабольшая коробка ее любимых конфет. И откуда они только узнали, что она любит?Здесь словно бы потрудилась Танина фея-крестная. Таня заметила на столе письмои распечатала его. Оно было написано от руки, небрежным мужским почерком:«Добро пожаловать, Таня. Мы тебя ждем. Встретимся за завтраком. Дуглас». Онявно каким-то образом разузнал про ее вкусы. Таня поняла, что Дуглас либо егосекретарь поговорили с Уолтом, а может, даже и с Питером. Все было исполненобезукоризненно. В большой спальне ее ждал халат от Претези и изящные тапочки ееразмера – еще один подарок от Дугласа. И, к изумлению Тани, в спальне на стеневисели в серебряных рамочках фотографии ее детей. Теперь Таня не сомневалась,что они говорили с Питером, и он предоставил фотографии. Но сам Питер не сказалей ни слова, чтобы не испортить сюрприз. Они сделали абсолютно все, что толькоможно, чтобы Таня почувствовала себя как дома, – вплоть до вазы сконфетами «М&М» и «Сникерсами» и выдвижного ящика, заполненногокарандашами, ручками и всеми мыслимыми письменными принадлежностями. Даже неприняв еще окончательного решения, Таня начала работать над сценарием, асегодня вечером она собиралась внимательно просмотреть написанное – ведь назавтрашней встрече они наверняка захотят его обсудить. Таня еще исследовалабунгало, когда принесли ее сумки и одновременно с этим зазвонил мобильный. Этобыл Питер – они все еще находились в пути.
– Ну как? – усмехнувшись, поинтересовался он.
– Они тебе звонили? Наверняка должны были звонить!
Даже Уолт не знал ее вкусы настолько хорошо. Только муж идети.
– Звонили? Да они прислали мне целый вопросник! Простозубодробительные вопросы! Они хотели знать все, вплоть до твоего размера обуви.
Судя по голосу, Питер ликовал. Ему было приятно, что к егожене проявили такое внимание. Она это заслужила, и Питер хотел, чтобы онанасладилась своей новой жизнью.
– Они подарили мне дивный халат и мягкие тапочки, иконфеты, и всю косметику, которой я пользуюсь! – Таня счастливозасмеялась. – Они даже не забыли про мои духи. И про всякие вкусности,которые я люблю.
Это была своего рода охота за сокровищами – найти все, чтодля нее здесь приготовили. На кровати обнаружилась атласная ночная рубашка и кней еще один халат, а на тумбочке у кровати – стопка книг ее любимых авторов.
– Жаль, что здесь нет тебя, – сказала Таня совздохом, – и детей. Они были бы в восторге. Я просто дождаться не могу,когда вы приедете и все это увидите.
– Когда захочешь, солнышко. Как ты думаешь, они и мойразмер обуви захотят узнать? – пошутил Питер.
– Должны. Ведь ты – их герой. Если бы не ты, меня быздесь не было.
– Я рад, что они тебя так встретили. После этого жизньв Россе покажется тебе слишком серой. Возможно, мне следует начать тожепокупать тебе конфеты и духи, а то ты не захочешь возвращаться домой, –сказал Питер.
– И все равно я предпочла бы оказаться сейчасдома, – сказал Таня, оглядываясь по сторонам и переходя из комнаты вкомнату. – Я бы не раздумывая променяла всю эту роскошь на Росс. И не надомне ничего покупать. Мне нужен лишь ты сам.
– И ты мне, солнышко. Наслаждайся моментом. Это же всеравно что побыть немного Золушкой на великолепном балу.
– Ты прав, но ощущения странные. Теперь я понимаю,почему людей так все это прельщает. Но все как будто ненастоящее. Все твоилюбимые вещи, шампанское, конфеты, цветы. Наверное, так они принимаюткинозвезд. Когда я писала мыльные оперы, ко мне так не относились. Разве чтопару раз приглашали на обед. Как дорога?
– Нормально. Девочки заснули. Я выключил музыку, итеперь никто не вопит.
Таня засмеялась, представив себе эту картину, но тут же еесмех смолк.
– Смотри, как бы и ты не заснул. Может, тебе стоит всеже включить радио.
– О нет, только не это! – простонал Питер. –Тишина – это так замечательно! Я готов поклясться, что они оглохнут ксовершеннолетию. А я, кажется, уже оглох.
