Шаги раздались слева. Ракель услышала хруст раздавленногостекла в нескольких метрах от машины.
«Только бы с ними не было вервольфа», – подумала она.
Вампиры видят и слышат лучше людей, а вервольфы обладаютуникальным нюхом. Им ничего не стоит учуять человека внутри машины.
Шаги вдруг стихли. У Ракель упало сердце. Она инстинктивносжала рукоятку меча.
Затем шаги начали стремительно удаляться. Ракель продолжаланапряженно прислушиваться. Когда все стихло, досчитала до двухсот, прежде чемпошевелиться. После этого осторожно подняла голову и выглянула наружу.
На улице было тихо и пустынно.
– Теперь можно встать? – раздался тихий голосснизу.
– Только не шуми, – прошептала Ракель. – Онимогут быть где-то рядом. Теперь нужно добраться до моей машины.
– Все, что угодно, только бы не пришлось сновабежать, – почти взмолилась девушка. – Ты никогда не пробовала бегатьна десятисантиметровых каблуках?
– Я не ношу каблуков, – пробормотала Ракель,внимательно вглядываясь в темноту улицы. – Так, я вылезу первой, а ты – замной.
Она вылезла через окно. Девушка высунула голову наружу:
– А ты не пробовала выходить из машины через дверь?
– Тс-с-с… Пошли, – прошептала Ракель.
Перебегая от тени к тени, она направилась вдоль по улице.Девушка следовала за ней.
«Она умеет двигаться тихо, – подумала Ракель. – Иу нее есть чувство юмора, а это большая редкость».
Ракель облегченно вздохнула, когда они добрались до аллеи,где она оставила свою машину. Но они будут в безопасности, только когда покинутМишн-хилл.
– Где ты живешь? – спросила Ракель, заводя мотор.
Не услышав ответа, она обернулась. Девушка внимательносмотрела на нее.
– Откуда у тебя этот наряд? И кто ты такая? Я хочусказать, что очень благодарна за мое спасение, но… но я ровным счетом ничего непонимаю.
Ракель была в растерянности. Ей о многом нужно былорасспросить эту девушку. Но для этого требовалось время и доверие. Тогда онарешительно размотала свой шарф, скрывавший лицо.
– Я друг и уже говорила об этом. Но сначала ответь: тызнаешь, что за люди были в том фургоне?
Девушка отвернулась. Она снова дрожала.
– Это не люди. Это…
– Значит, ты знаешь. Тогда я скажу. Я одна из тех, ктоохотится на таких, как твои похитители.
Девушка посмотрела на Ракель, на меч, который та держала вруках.
– О господи! – Ее рот раскрылся визумлении. – Ты – Баффи, победительница вампиров!
– Что? А-а-а… – Ракель не смотрела этотсериал. – Все правильно, но ты можешь называть меня Ракель. А твое имя?
– Дафна Чайлдз. Я живу в Сомервилле, но мне не хочетсявозвращаться домой.
– Что ж, прекрасно, потому что нам нужно поговорить.Давай найдем какое-нибудь кафе.
Ракель направилась к кафе на окраине, владельцы и посетителикоторого – она точно знала – не были связаны с Царством Ночи. По дороге онанадела пальто, чтобы скрыть свой костюм ниндзя, а Дафне дала свой свитер,валявшийся на заднем сиденье. В кафе они заказали пончики и горячий шоколад.
– Итак, – начала Ракель, – расскажи мне, чтослучилось. Как ты оказалась в этом фургоне?
– Это было так ужасно, – ответила Дафна, греяладони о бумажный стаканчик с шоколадом.
– Я знаю. – Ракель старалась говорить как можноласковее. – Расскажи все с самого начала.
– Ну хорошо. Все началось в Склепе.
– О… как в «Байках…»? Или он находится на настоящемкладбище?
– Нет, это клуб на Прентис-стрит. Такой, знаешь,подпольный клуб. Он действительно находится в глубоком подвале. О нем никто незнает, кроме тех, кто ходит туда. В основном это ребята нашего возраста илимладше. Там совсем нет взрослых, даже среди обслуги.
– Продолжай. – Ракель внимательно слушала.
Клубы Царства Ночи тщательно спрятаны от людей. НеужелиДафне удалось попасть в один из них?
– Там очень, очень клево. По крайней мере, я так думала.Они крутят потрясную музыку. Это что-то невероятное, забойный рок. Когдаслушаешь ее, то кажется, что ты под кайфом. Сам клуб оформлен наподобие свалки…
Взгляд Дафны устремился куда-то вдаль. Ее ярко-голубыеглаза, обрамленные длинными ресницами, остекленели.
Ракель отхлебнула шоколада.
– Будешь предаваться воспоминаниям потом. Что за люди вэтом клубе? Вампиры?
– Нет, что ты! – вздрогнула Дафна. – Обычныеребята, некоторые из моей школы. Думаю, среди них много бездомных. Знаешь, детиулицы.
– Бездомные? – Ракель удивленно подняла брови.
– Да, и они – самые крутые, если только не принимаютнаркотиков. Наркоманы – это полное дерьмо.
Нелегальный клуб, где собираются бездомные, некоторые из нихпринимают наркотики… У Ракель мурашки побежали по телу от мысли, что онанаткнулась на нечто весьма серьезное.
– Я ходила туда примерно три недели, – продолжалаДафна. – Знаешь, когда удается сбежать из дома…
– Ты не рассказывала об этом родителям? – спросилаРакель.
– Ты что, шутишь? Это не то место, о котором рассказываютродителям. К тому же моей семье все равно наплевать, куда я хожу. У меня четыресестры и два брата. Моя мать разводится с отчимом. Они вообще не замечают, чтоменя нет дома.
– Продолжай.
– Ну, еще там был один парень… – Глаза Дафны опятьприобрели мечтательное выражение. – Он такой шикарный и загадочный. Яникогда не встречала таких, как он. И мне показалось – я ему понравилась. Ончасто поглядывал на меня, поэтому я присоединилась к тем девочкам, что всевремя вились вокруг него. Мы говорили о странных вещах.
– Например?
– Например, о том, что мрак окружает нас, и томуподобном. Эти разговоры были похожи на музыку, что звучит в клубе. Мы словноходили по лезвию ножа, постоянно говорили о смерти. Например, что умирать будеточень страшно и придется лежать в холодной могиле. Что-то в этом роде…
– Но почему вы говорили обо всем этом? – Ракель немогла сдержать раздражения.
– Не знаю. – Дафна вдруг стала какой-то маленькойи грустной. – Думаю, потому, что большинство из нас считают жизньотвратительной штукой. Если все время живешь в аду, не замечаешь, как начинаешьк этому привыкать. Наверное, тебе трудно меня понять.
Но Ракель понимала ее, может быть даже лучше, чем кто бы тони было. Все эти дети были испуганы и растеряны, они боялись будущего. Им нужнобыло как-то унять свою внутреннюю боль, даже если для этого потребовалось быиспытать боль иного рода. Они бежали от тьмы, бросаясь в объятия мрака.
