Как может чувствовать себя командир гвардейского полка, которого Верховный Главнокомандующий посылает в победоносный прорыв?
Вот так он себя и чувствовал, первый еврейский пролетарский поэт Ицик Фефер.
Он бы не поверил, если бы кто-нибудь сказал ему, что он — не командир гвардейского полка, а всего лишь пешка в большой игре. Пешка, двинутая для отвлечения в перекрестье смертельных атакующих трасс ферзей, слонов и ладей. И противника. И своих. Нет, не поверил бы. Он даже не понял бы, о чем идет речь. Он бы просто этого не услышал.
Никто.
Даже Тот, Кто Двигал Фигуры.
Сталин.
III
Вот чем еще жизнь отличается от шахмат, так это тем, что фигуры из одной партии можно вставлять в другую. А чем жизнь похожа на шахматы — тем, что обо всех партиях нельзя думать одновременно. Общую картину нужно, конечно, всегда держать в голове. Но в нужный момент важно сосредоточиться на одной конкретной партии.
Поздним вечером того дня, когда поэт Ицик Фефер парил над Москвой ликующим аэростатом, Сталин подписал директивы фронтам, отпустил Жукова и словно бы забыл обо всех военных делах. Как бумаги сдвинул на край письменного стола. На время. Сейчас пришло время подумать о другом.
Еврейский антифашистский комитет. Создание его — это был хороший ход. Сильный. Как и всякий хороший ход, он таил в себе скрытые возможности. Айсберг. Верхушка видна, а остальное скрыто.
Видным был пропагандистский эффект. Года не прошло, как Гитлер объявил Левитана и Михоэлса своими личными врагами, приговорил к смерти этих «кровавых псов». «Кровавых псов». Надо же. Допекло. Левитан был голосом Сталина. Михоэлс — голосом еврейства. Не только советского. Мирового. Главного жупела фашистской пропаганды.
Сталин отдавал должное Гитлеру и его идеологу доктору Геббельсу. Сделать еврея главным врагом великого рейха — это была сильная мысль. Еврей-банкир, сосущий кровь из немецкого народа. Разрушитель нации. Жидовствующий коммунист. Пропаганда должна быть абсолютной. (Доктор Геббельс конкретнее и откровеннее выразился: «Ложь должна быть чудовищной».) Пропаганда должна быть абсолютно понятной. Каждому идиоту. Это было понятно. Это адресовалось не уму, а сердцу. И доходило. Кровь вскипала у каждого истинного арийца. «Юден унд коммунистен цум тот!»
Да, с образом врага у Гитлера получилось неплохо. А вот с позитивной программой доктор Геббельс оплошал. Узковата она была. Годилась только для внутреннего потребления. Арийцы. «Германия превыше всего». Лозунг хорош для германских лавочников, но на люди с ним не выйдешь. Кого умилит перспектива признать превосходство арийской расы? «Недочеловеков»-славян? Высокомерных англосаксов? Похожих на жиденят французов?
Слов нет, над техническим оснащением вермахта Гитлер хорошо поработал. А вот важность позитивной идеологической программы недоучел. Недоработка вышла. Маркса и Энгельса нужно было читать. Не клеймить этих евреев, не жечь их книги на городских площадях, а изучать. Вникать. Как Ленин вникал. Как вникал сам Сталин.
Идеология сильнее пушек. Пушек можно наклепать. Пушки можно купить. А идеологию ни за какие деньги не купишь.
Пролетарский интернационализм — это вам, господа хорошие, не «Германия юбер аллес». В любой стране мира есть угнетаемый пролетариат. Значит, в любой стране мира у СССР есть союзники. В любой стране мира есть эксплуататоры. Значит, у пролетариев всего мира есть общий враг. И этот враг — не чета каким-то евреям.
Что же до евреев…
Опытный политик умеет превращать достоинства противника в его недостатки.
Гитлер сделал еврея врагом номер один. А мы сделаем еврея другом. Евреи пользуются влиянием на свои правительства? А мы обратим это влияние на пользу себе. Широчайшая сеть сионистских организаций разбросана по всему миру? А мы заставим эту сеть работать на нас.
Не заставим, нет. Создадим условия, при которых они сами будут работать на нас.
Гитлер предложил «окончательное решение» еврейского вопроса в виде концлагерей и газовых камер? А мы предложим другое решение этого вечного так называемого «еврейского вопроса»…
Вошел Поскребышев. Берия спрашивает, можно ли ему приехать. Он сейчас у себя, на Лубянке. Сталин кивнул: жду.
Поскребышев вышел. Сталин распотрошил папиросу «Герцеговина Флор» и ее табаком набил трубку. На людях он курил только трубку. Наедине и среди своих — когда как. Под настроение. То трубку, то папиросы. А когда нужно было подумать, предпочитал трубку. Она помогала думать.
Так называемый еврейский вопрос.
Черт бы их, этих евреев, побрал. Неудобный был вопрос. Раздражающий. Как песчинка в ботинке. Еще до революции он его донимал. И потом, когда был наркомом по делам национальностей. Удружили товарищи. Раз грузин, значит, должен быть специалистом по национальной политике. Надо так надо, он подчиняется партийной дисциплине. Сколько потратил времени на «Марксизм и национальный вопрос»! Вот тут первый раз и ощутил эту песчинку в ботинке.
Что такое нация? По Марксу, Энгельсу, Ленину — не вопрос: «Историческая общность людей, складывающаяся в ходе формирования их территории, экономических связей и пр.».
А что такое народность? Тоже не вопрос: «Исторически сложившаяся языковая, территориальная, экономическая и культурная общность людей, предшествующая нации».
Все вроде ясно. Русские — нация. Чукчи — народность.
А кто такие евреи?
Нация? Но какая же это нация, если у них нет своего государства?
Народность? Как чукчи? Ничего себе народность! Их только в России больше пяти миллионов, а по миру разбросано — все двадцать миллионов! Вот такие, твою мать, чукчи!
Ходил, матерился, думал. Придумал, наконец. Ленин одобрил. Так и во все энциклопедии вошло:
«Евреи — общее этническое название народностей, исторически восходящих к древним евреям».
Не нация. Не народность. А просто название.
Ладно, проехали. И думать забыл. А в 33-м снова всплыло. В связи с коллективизацией пришлось ввести паспорта. Чтобы из деревень не разбегались. Горожанам выдавали паспорта, колхозникам — нет. Без паспорта в город не убежишь. А в паспортах — графа: национальность. Как евреев писать? Да черт с ними, так и писать: еврей.
До чего же пронырливое название! Все-таки стали нацией!
В конце концов так они его допекли, что решил кардинально: нет в СССР так называемого еврейского вопроса. Нет — и точка. В капиталистических странах есть, а в Советском Союзе нет. Решен. Путем создания Еврейской автономной области с центром в г. Биробиджане.
Да, решен. Но правильно ли он решен? Не поторопились ли товарищи объявить еврейский вопрос в СССР закрытым? Конечно, Еврейская автономная область находится в прекрасных климатических условиях, там богатые плодородные земли, много лесов и рек, пригодных для судоходства и рыбного промысла. В Биробиджане созданы промышленные предприятия, органы печати, культурные учреждения. Там есть все условия для развития еврейской государственности. Да, все.
