– Я бы тоже не хотел, если б мы поменялись ролями, – ответил Барсук.
Проблему они решили следующим образом: если Барсук останется во Вьетнаме на второй год, то Крот через три месяца сделает то же самое. Так и вышло. Они подписали новые контракты и спустились в тоннели. Генерал, командовавший дивизией, расчувствовался чуть ли не до слез, вешая им на грудь еще по медали.
Для тех, кто спускался в тоннели, существовали правила, которые не нарушались. Первое: никогда не идти под землю в одиночку. Вот и у Крота чувствительность дарованной ему природой охранной системы достигала максимума, лишь когда Барсук находился в нескольких ярдах позади него. Второе правило: никогда не расстреливай сразу всю обойму. Шесть выстрелов кряду подскажут вьетконговцу, что патронов больше нет и тебя можно брать голыми руками. Через два месяца после начала второго года во Вьетнаме, в мае 1970-го, Кел Декстер практически нарушил оба правила и едва не остался навсегда под землей.
Вдвоем они спустились в только-только обнаруженный шахтный ствол в лесах Хо-Бо. Крот двигался первым и прополз триста ярдов по тоннелю, который четырежды менял направление. Пальцами нащупал две мины-ловушки и обезвредил их. Он не заметил, что Барсуку тоже пришлось вступить в схватку: две могильные летучие мыши вцепились ему в волосы, и о продвижении вперед пришлось на какое-то время забыть.
Крот продолжал ползти вперед в одиночестве, когда за следующим поворотом тоннеля вроде бы заметил какие-то отблески. Поначалу подумал, что у него что-то с глазами. Тихонько добрался до угла и замер с пистолетом в правой руке. Отблески тоже не меняли местоположения. Он выждал десять минут, не замечая, что напарника позади нет. Затем решил нарушить статус-кво. Выглянул из-за угла.
В десяти футах на четвереньках стоял вьетконговец. Источник света – плошка с налитым в нее пальмовым маслом, в котором плавал фитиль, находилась между ними. Должно быть, вьетконговец толкал ее перед собой, проверяя мины-ловушки. На долю секунды враги замерли (на лице вьетнамца отразилось крайнее изумление, потом Крот решил, что то же самое прочитал вьетнамец на его лице), затем оба отреагировали на неожиданную встречу.
Вьетнамец швырнул плошку с горячим пальмовым маслом в лицо американцу. Свет мгновенно погас. Декстер поднял левую руку, чтобы защитить глаза, и почувствовал, как горячее масло потекло по костяшкам пальцев. А указательным пальцем правой трижды нажал на спусковой крючок, слыша, как вьетнамец пытается ретироваться. И едва удержался от того, чтобы не отстрелять три оставшихся в обойме патрона. Только потому, что не знал, сколько еще вьетконговцев может прятаться в темноте.
Барсук и Крот не подозревали, что ползли к тому самому штабному комплексу, который так долго и безуспешно искали в Железном треугольнике. Охраняли его пятьдесят отборных бойцов, готовых умереть, но не пропустить врага.
В Штатах в то время существовала небольшая научно-исследовательская компания, которая называлась «Лимитед во лэборэтри». Во время вьетнамской войны ее сотрудники искали способы помочь Тоннельным крысам, хотя никто из них никогда не спускался под землю. Созданные ими устройства отправлялись во Вьетнам, Крысы спускались с ними под землю, выясняли, что эти устройства ни на что не годятся, и отправляли их обратно.
Но летом 1970 года «Лимитед во лэборэтри» разработала новый вид револьвера для ближнего боя в ограниченном пространстве. И на этот раз труды разработчиков не пропали зря. За основу они взяли «магнум» 44-го калибра. Ствол укоротили до трех дюймов, чтобы ни за что не цеплялся, и снабдили его специальными патронами.
Большую, тяжелую пулю разделили на четыре сегмента. Все они вставлялись в одну гильзу, но после вылета из ствола разделялись, то есть после одного выстрела в противника летели четыре пули. Тоннельные крысы сочли, что это удачное решение. В ограниченном пространстве тоннеля два выстрела позволяли выпустить восемь пуль, то есть вероятность попадания во вьетконговца возрастала в четыре раза.
Всего таких револьверов изготовили семьдесят пять. Тоннельные крысы воевали с ними шесть месяцев, потом их изъяли. Кто-то обнаружил, что они противоречат Женевской конвенции. Семьдесят четыре револьвера отправились в Соединенные Штаты, и больше их никто не видел.
У Тоннельных крыс была короткая и простая молитва: «Если мне суждено получить пулю, пусть будет так. Если мне суждено умереть от удара ножа, что ж поделаешь. Но, пожалуйста, господи, не дай похоронить меня под землей заживо».
И вот летом 1970 года Барсука похоронило заживо.
Никому из джи-ай не полагалось находиться под землей, когда «Б-52» покидали свою базу на острове Гуам, чтобы с высоты в 30 000 футов сбросить бомбы на Железный треугольник. Но кто-то приказал поднять бомбардировщики в воздух, и этот кто-то забыл предупредить Тоннельных крыс.
Такое случается. Не как система, разумеется, но каждый, кто служил в вооруженных силах, может привести пример подобного разгильдяйства.
Реализовывалась новаторская идея: уничтожать подземные комплексы, обрушивая их взрывами мощных бомб, сбрасываемых «Б-52». В определенной степени своим рождением идея эта была обязана переменам в общественном сознании.
В Соединенных Штатах набирало силу антивоенное движение. Родители присоединялись к детям, выступающим против продолжения войны во Вьетнаме.
В зоне боевых действий не забыли мощное наступление Вьетконга в 1968 году, хотя с той поры и прошло больше двух лет. Моральный дух падал. И хотя командование об этом не заикалось, солдаты и офицеры боевых частей все больше склонялись к мысли, что выиграть эту войну невозможно. Пройдет еще три года, прежде чем последний джи-ай поднимется на борт самолета и покинет Вьетнам, но именно летом 1970-го было принято решение уничтожать подземные комплексы в «свободных зонах» мощными авиабомбами. Одной из таких зон был Железный треугольник.
Поскольку в районе намеченной бомбардировки находились позиции 25-й пехотной дивизии, пилоты бомбардировщиков получили указание не сбрасывать свой смертоносный груз как минимум в трех километрах от ближайшей американской части. Но в тот день командование забыло про Барсука и Крота, которые служили в другой дивизии.
Они находились в подземном комплексе около Бен-Сука, на втором уровне, когда скорее почувствовали, чем услышали, как земля содрогнулась от первых разрывов. Забыв про вьетконговцев, поползли к шахте, выводящей на первый уровень. Туда они подняться успели, уже ползли к последней шахте. Крот находился в десяти ярдах впереди, когда услышал, как за его спиной обрушилась земля. Крикнул: «Барсук!» – но ответа не получил. Он знал, что впереди, в двадцати ярдах находится ниша, потому что спускались они этим путем. Весь в поту добрался до нее, развернулся и пополз назад.
Его пальцы наткнулись на землю. Потом нащупали кисть, вторую, торчащие из земли. Он начал рыть, проталкивая землю мимо себя, блокируя выход.
Ему потребовалось десять минут, чтобы откопать голову напарника, еще пять, чтобы освободить плечи. Бомбы больше не падали, но наверху комья земли, посеченные ветки и листья практически полностью перекрыли вентиляционные шахты. Так что кислорода в тоннеле становилось все меньше.
