Александр понял, что Федю хлебом не корми, а дайпоговорить-порассуждать… Но сил вникать в философские построения нового Диогенау него не было. Он закрыл глаза и под монотонное бубнение Феди впал в дремоту.А когда снова проснулся, Феди в бытовке не было.
Лена все не возвращалась. Александр лежал и думал. Можетбыть, впервые он так много думал за последние десять лет. Он бы сильноудивился, если бы узнал, что его исчезновение заставило так же сильнозадуматься очень многих людей из тех, кто его окружал и с кем он общался впоследнее время.
Самое главное, что он успел понять с того момента какочнулся в тесной бытовке, это то, что для него начинается новая жизнь. Хуже илилучше той, прошлой, он не знал. Но знал, что она будет другой – это совершенноточно.
Глава 12
Когда-то здание международного аэропорта Шереметево-2, какснаружи, так и изнутри, казалось Шмидту шедевром современной архитектуры,оазисом западной культуры на нищей подмосковной земле. Однако все познается всравнении. Помотавшись по Европам, Дмитрий изменил свое мнение. Сейчасзатемненный зал аэропорта, и особенно его потолок, украшенный чем-то вродевскрытых консервных банок большого диаметра, вызывали у него раздражение своимпримитивизмом.
И все потому, что он сильно волновался и не мог рациональнообъяснить себе причин этого состояния. Он в нетерпении прохаживался вдольстеклянной стены накопителя, ожидая выхода пассажиров нью-йоркского рейса.
Сначала Шмидт хотел отправить встречать Ольгу рыжего Толяна,но, поразмыслив, решил сам ехать в аэропорт. Естественно, в сопровождениинеразлучной троицы. Неожиданный звонок Ольги стал для него сюрпризом. И надопризнаться, скорее приятным.
Но теперь, в условиях цейтнота, он должен был принять важноерешение: как относится к Ольге? Как правопреемнице Белова или как кпостороннему для организации человеку? Ему следовало тщательно, до мелочейпродумать свою линию поведения. А это во многом зависело от того, как она самасебя поставит. Станет ли она претендовать на роль единственной наследницыБелова и вытеснять его из бизнеса Бригады, или удовольствуется положениемвдовствующей королевы?
Нужно было также тщательно дозировать информацию, которую онмог бы ей сообщить. Прохаживаясь по залу прилета, Шмидт снова и сновавозвращался мыслями к сложившейся ситуации. Разумеется, главного сказать он ейне мог. Не мог назвать имя убийцы ее мужа, своего бывшего шефа АлександраБелова по прозвищу Белый, хотя оно и не было для него тайной. Он знал убийцу,как самого себя.
Потому что это он убил Белова. Вернее, организовал егоубийство. И это не было спонтанным решением, поскольку причины к тому былисамые серьезные. Прежде всего, ситуация после расправы над Кавериным полностьювышла из-под контроля. Ближайшее окружение Белова было дезориентировано, сам онисчез. А ведь все приводы и ремни управления криминальной империей былизавязаны на него, ведь Пчелы и Космоса уже не было в живых.
Люди остались без руководства в самый ответственный моментсуществования организации. И они инстинктивно стали искать человека, способноговзять командование на себя. Так случилось, что кроме Шмидта в руководстве неосталось другого центра притяжения власти. Он увидел и понял, что братва хочетему подчиняться, что все воспринимают его как преемника Белова!
Шмидт получил доступ к закрытой информации и понемногу сталразбираться в сложном и запутанном хозяйстве Бригады.
Но самое главное, способ, которым воспользовался Белый дляуничтожения Каверина, указывал на то, что у него не все в порядке с нервами, аможет, даже с головой. То, что он учинил, сильно напоминало холокост илимассовое жертвоприношение. Говорят, что противники становятся похожи друг надруга. И надо признать, Саша расправился с Кавериным в его же стиле.
А что если он решил, с некоторой поправкой, реализоватьстарую поговорку "бей своих, чтобы чужие боялись"? Она ведь в обестороны работает одинаково эффективно?
Во всяком случае, когда Белов после гибели друзей снял Шмидтас должности своего боди-гарда, тот решил всерьез озаботиться собственнойбезопасностью. Было ясно, что следующий удар потерявший управление Белов могнанести по ближайшему окружению.
После гибели друзей Саша остался один. Но он сам выбралодиночество, когда не захотел обратиться за помощью ни к братве, ни к Шмидту,чтобы решить проблему Каверина. Из-за предательства Макса он перестал доверятькому бы то ни было.
Все, что связано с Бригадой, в том числе прежнее окружение,вызывало у Саши раздражение, которое он не считал нужным скрывать. А ведьименно его, Шмидта как начальника службы безопасности, Белов не мог не обвинятьв смерти Коса, Фила и Пчелы! И по всему выходило, что никто не подходит лучшенего на роль жертвы вечерней, или козла отпущения.
Он понимал, что Белов пошел вразнос и остановить его теперьможет только пуля. То, что другим, со стороны, казалось понятным и, по крайнеймере, мотивированным поведением мстителя, вблизи выглядело кошмаром. Как сценыиз голливудского триллера, но не на экране телевизора, а в реальной жизни и среальной кровью. Одно дело смотреть его по телевизору в домашнем кресле, халатеи тапочках на босу ногу, и совсем другое – стать участником действа в качественаиболее вероятного кандидата на труп.
В тот момент, когда Шмидт окончательно осознал, что в глазахБелова он уже покойник, перед ним встала альтернатива: продолжать плыть потечению, но это означало для него одно – дожидаться собственной смерти. А еслион хотел выкарабкаться, то для этого требовалось пойти на крайнюю меру – убратьБелова. Третьего не дано.
Итак, на одной чаше весов лежали его жизнь, власть, уважениеокружающих, на другой – нелепое донкихотство, верность потерявшему самообладаниеБелову, гибель от его руки.
Шмидт сделал свой выбор, хотя и не без колебаний. Все егонутро – офицера и по-своему порядочного человека – противилось этому шагу. Нопосле принятия решения рассуждал и действовал с холодной расчетливостьюавтомата. Так было всегда. И никаких угрызений совести уже не испытывал. Онзаставил себя расценивать этот шаг как самозащиту и заботу о благе организации.Белов действительно стал лишним…
Поэтому сразу после отставки он дал задание своим людямотслеживать все передвижения Белова, ни в коем случае не обнаруживая своегоприсутствия и не вмешиваясь в его дела, что бы ни случилось… Вплоть до егораспоряжения…
Знакомый голос вернул его к действительности:
– Дима!
– Ольга! – он обрадовался, увидев ее, и сам удивился этойсвоей радости.
