Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
Яан Ранд, по кличке Касси, был связным Давида в Европоле. Его обвинили в совращении малолетних, и ему пришлось оставить службу. В настоящее время он жил монахом в тосканском монастыре Сан-Антимо.
Прошлой осенью в минуту отчаяния я тоже позвонила родителям Давида. Мое имя им ничего не сказало, и я повесила трубку, чувствуя себя совершенно отвратительно. Яану Ранду, похоже, Давид безгранично доверял.
— Наверное, в тот момент Гинтаре мучилась от отсутствия денег и героина, потому что моим врагам она тоже рассказала о моем намерении приехать в Тарту.
— Но ведь этим она навлекла опасность на своего сына!
— Я никогда не испытывал ломки и не знаю, что это такое. А может, Гинтаре просто работала на два фронта, ведь она всегда была умной женщиной. Однако к тому моменту, когда прибыли люди Гезолиана, мы с Дейвидасом уже перебрались в Польшу.
Неуловимый и непобедимый Давид! Ему удалось ускользнуть от врагов вместе с сыном и затеряться в Европе. В его голосе я различила нотки бахвальства: смотрите, мол, какой я крутой! Майк Вирту часто говорил, что излишняя самоуверенность плохо кончается и мои победы в дзюдо над противником на двадцать килограммов тяжелее еще не повод задирать нос. Но нельзя не признать, что иногда самоуверенность помогает: вряд ли Давиду удались бы его немыслимые трюки, если бы он не верил безоговорочно в свои силы.
В Айгеле лимузин едва протискивался по узким улочкам. Мы припарковались в тупичке возле вокзала, и Давид вышел, попросив немного подождать. Прошло пять минут, потом десять. Давид не возвращался. Я занервничала. Неужели он попал в расставленную Гезолианом ловушку?
Стрелка часов приближалась к одиннадцати, двери вокзала закрылись. Я взглянула на приборную панель. Давид оставил ключи в замке зажигания, может, не стоит больше ждать? Я уже приоткрыла дверь, как вдруг вдалеке показался знакомый силуэт. Давид нес что-то похожее на большую коробку шоколадных конфет, довольно легкую по виду.
— Что там? — спросила я, когда он сел на свое место и завел машину.
— Не знаю. Отправлено с поездом курьерской службой, вряд ли что-нибудь очень ценное. Может, Гезолиан решил преподнести дочери шелковый платок за пару тысяч франков, посылка почти невесомая.
— Не хочешь ее вскрыть?
— Ты вполне можешь и сама об этом позаботиться, ведь сегодняшнюю ночь ты проведешь с этой посылкой под одной крышей. — Давид рассмеялся. — Хилья, дорогая, любопытство сгубило кошку!
Не успела я возразить, что рысь любопытство вряд ли погубит, как Давид резко повернул, пытаясь избежать столкновения с мотоциклистом, внезапно выскочившим из-за поворота. Он успел увернуться, а мотоциклист полетел прямо до следующего поворота. Айгель располагался на несколько сот метров ниже Лейсена, но на улицах было страшно скользко, и погода совершенно не благоприятствовала лихачам.
Я попыталась завести разговор на эту тему, но Давид отвечал односложно, сосредоточившись на дороге.
— Дейвидас родился здоровым? — спросила я, когда мы выехали из города. — Ведь его мама употребляла наркотики. Или она завязала на период беременности?
— Нет, — глубоко вздохнул Давид. — Он очень нервный и ранимый мальчик. К тому же получил травму при рождении и у него проблемы с левой ногой. Но говорят, это поправимо, надо сделать операцию. Следует только найти хорошего врача.
Лимузин полз вверх по склону. На асфальте блестел тонкий слой льда, и на одном из поворотов встречная машина чуть не улетела вниз. Давид сбросил скорость. Я подалась вперед как можно ближе к нему и сидела, вдыхая знакомый запах. Из-под волос, снова собранных в хвост, виднелся затылок, который я столько раз целовала.
— И еще вопрос — о Гезолиане. Если Европолу известно, что он торгует изотопом, который используется при создании оружия, то почему ему разрешают так свободно кататься по всей Европе?
— У него дипломатическая неприкосновенность. Он занимает высокое положение в Белоруссии и официально числится сотрудником посольства в Киргизии. Правда, сомневаюсь, чтобы он хоть раз был в этой стране.
— Но ведь он обвиняется в преступлении — торговле радиоактивным изотопом!
— И это может подтвердить всего один оставшийся в живых свидетель — я, виновный в смерти четырех человек. Ведь это я убил Васильева, а вместе с ним и его людей — Петрова, Воронова и Грязева. Мы работали вместе, они доверяли мне. Да, я знаю, что всего лишь выполнял приказ, но тем не менее ответственность за их смерть и ту боль, которую испытали их близкие, лежит на мне.
В зеркале заднего вида я видела его глаза. В цветных линзах они казались совсем чужими, знакомыми остались лишь маленькие морщинки. Я погладила его по затылку, затем по щеке. А потом попросила остановить машину.
— Я хочу поцеловать тебя здесь, где не так много народу, как в Лейсене.
Я пересела на переднее сиденье, и Давид заглушил мотор. Одного поцелуя было мало, мне хотелось еще и еще, я с такой силой прижалась к его губам, что, казалось, почувствовала кровь на своих. Внутри все горело, голова кружилась, фары встречных машин слепили, стоило на мгновение открыть глаза. Мгновение, еще одно… Я с трудом оторвалась от Давида, открыла дверь и пересела назад. Давид завел мотор.
— Я не могу все время расставаться с тобой. Неужели это наша последняя встреча?
Впереди показались огни Лейсена.
— Хилья, дорогая, ты же прекрасно знаешь, что любая встреча может быть последней. И я хочу, чтобы ты знала: я буду присылать тебе сообщения при малейшей возможности. Буду передавать весточки через Яана, не теряй с ним связи.
Я вышла возле сырного магазина. Лимузины в Альпах вовсе не редкость, и никто не взглянул ни на меня, ни на машину. Ноги болели после лыж и занятий любовью, однако пришлось снова карабкаться по крутым ледяным ступенькам. На улице встретила знакомую пожилую пару из супермаркета. Увидев меня, женщина удивленно подняла брови, а мужчина сосредоточенно взглянул в лицо, словно старался меня запомнить. Я насторожилась. Совершенно не хотелось, чтобы кто-то меня запомнил и потом мог узнать при встрече. Я мысленно отругала себя: при моей профессии следует избегать любого лишнего внимания.
Когда я вернулась в шале, лимузин уже уехал. На высоком холодном небе сияли звезды.
6
Я долго ворочалась и не могла уснуть. Несмотря на усталость, в голове роилась туча мыслей. Я представляла себе хрупкого улыбающегося Дейвидаса, живущего в монастыре Сан-Антимо, и размышляла, почему Гезолиан так свободно путешествует под прикрытием дипломатического паспорта. Значит, законы на него не распространяются, разве что он будет пойман с поличным при совершении тяжкого проступка, например вождении в пьяном виде. Летом он намерен приехать в Финляндию на свадьбу дочери. Может, там его удастся задержать? Да только кому это нужно? Разве что Лайтио да бывшей моей работодательнице, Хелене Лехмусвуо, которая в апреле собиралась баллотироваться на выборах. Хелена привыкла сражаться с серьезными противниками, но сможет ли она что-нибудь сделать в этом случае? Я давно уже поняла, что якобы выбранные народом депутаты — на самом деле не более чем куклы, которыми управляют те, кто держит в руках настоящую политическую власть и капитал. Язык денег жесткий и четкий. Все имеет свою цену и за все надо платить. Наемники всегда будут служить тому, кто больше даст.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
