А чего кричала?
— Чего? Чего… Испугалась.
— А чего его бояться? Он же мёртвый.
— Ты дурак, Лёшка. А я девушка…
— Ладно. Я сейчас вернусь туда, к Рону.
— Я с тобой.
— Идём… Здесь всё равно уже нечего делать.
— Лёша! Я там, кажется, слышала выстрелы на улице. Тихие, со стороны магазина…
— Давай в комнату к Рону! Держи его на мушке! — скомандовал я.
— А ты?
— Я на выход. Кто-то же стрелял.
— Там же Сара.
— Ага. А ещё связанный Крис.
— Ясно…
Уже не стараясь передвигаться тихо, я рванул вниз к входной двери.
22 сентября. 1974 год.
США. Штат Айдахо. Где-то под Москвой.
Александр Тихий.
Подбежав ко входу, я не раздумывая, с ноги вышиб хлипкую входную дверь. Но входить не спешил, спрятавшись за стеной. И правильно сделал, потому что тут же раздался выстрел. Не знаю, куда попала пуля, но, слава Богу, не в меня.
— Лёха! Это ты тут воюешь?
Откуда-то изнутри раздался удивлённый голос моего брата:
— Саня? Ты как здесь оказался?
— Стреляли… — многозначительно ответил я, повторяя интонацию Саида из «Белого солнца пустыни». — Я войду?
— Заходи, брат… Вот чего-чего, а тебя я точно не ждал.
— Я тоже рад тебя видеть… — сказал я, проникая внутрь. — А теперь рассказывай: Что у тебя тут за стрельба?
— Нет. Ты лучше сперва расскажи: Откуда ты здесь взялся? И ещё… Это ты там в кого-то стрелял?
— Ну, я… А что?
— Там же была Сара. Девчонка, с которой мы сюда приехали.
— Убили её. Парень какой-то зарезал. Я не успел зайти, смотрю, а там девушка на полу лежит с во-от таким ножом в груди. А пацанчик за прилавком прячется. Рука в крови, и он всё время ею пытается револьверчик ухватить. Я не стал ждать пока он свою железяку нащупает и в меня стрельнет. Так что прямо из кармана в него и пальнул. А потом только достал из кармана свой Вальтер, и, как ты и учил, произвёл контрольный выстрел ему в голову.
— Вот козёл.
— Кто?
— Да этот грёбанный Крис. Мы его связали, а Сару оставили охранять этого гада…
— Не убереглась девка… Видимо он где-то надыбал ножичек, размером с римский гладиус, верёвки на руках перерезал, а потом этот полумеч ей в грудь и воткнул. Она ещё жива была, когда я его пришил. Спросила меня, не Айвен ли я.
— И что ты ей ответил?
— Ну, да… Айвен, говорю. Она улыбнулась. Грустное зрелище. На губах кровь пенится, а она улыбается. Сказала, что так и знала, а потом попросила спасти её отца, после чего взяла и умерла. Вот прямо так и умерла с улыбкой на губах. Там у неё рана такая в груди, что не дай Бог.
— Она думала, что Айвен — это я. Я ей говорил, что нет, а она всё не верила. А батя её умер.
— Убили?
— Да, нет… Нажрался вусмерть. Ну, вот во сне своими же рвотными массами и захлебнулся.
— Бывает… — философски заметил я. — А что тут у вас вообще происходит? Я чего-то совсем не догоняю.
— Лёша! — послышался голос Маринки откуда-то сверху. — Он очнулся.
— Привет, Маринка! — крикнул я ей.
— Привет! Идите уже сюда, оба…
Было похоже, что она даже и не удивилась такому внезапному моему появлению здесь.
22 сентября. 1974 год.
США. Штат Айдахо. Где-то под Москвой.
Алексей Тихий.
Рона никто так и не удосужился связать, но этого и не требовалось. После моего удара ботинком в голову, он так и не пришёл в себя, хотя и очнулся. Сидя на полу, он тупо взирал на эту жизнь глазами, которые смотрели куда-то внутрь. Оба зрачка сошлись к переносице, и не понятно было, видит ли он что-нибудь вообще.
Осталось только чтобы его тут же и стошнило. Тогда на лицо будут все явные признаки сотрясения мозга…
Сглазил…
Еле успел отскочить в сторону, чтобы на меня не попало. Саня тоже среагировал быстро.
— Лёха! А он не скопытится, как тот второй?
— Нет. Тот на спине спал и во сне захлебнулся. А этот сейчас проблюётся и в норму придёт.
Говорили мы меж собой по-русски, так что закончив свои рвотные процедуры, Рон посмотрел на нас более осмысленно и спросил, по-английски, конечно:
— Кто вы такие?
— Можно я ему врежу? — спросила Маринка.
— Не надо. — ответил ей Сашка. — Испачкаешься.
Я посмотрел Рону прямо в глаза и спросил, стараясь сделать это вполне спокойным голосом:
— Это ты придумал историю с похищением Ральфа?
— Какую историю? С каким похищением? — стал было поначалу оправдываться бывший охотник…
Да. Судя по тому, как у него трясутся руки, пропил он всё своё былое… Вот с чего люди спиваются? Да, хрен его знает. Мне этого не понять. Хотя я и сам в своё время сидел на обезболивающих препаратах так долго, что скатился уже на откровенную наркоту. А пытаясь избавиться от этого пытался даже и бухать по-чёрному. Но не моё это. Не буду даже оправдываться, что из-за того, что мою тушку собирали по частям, я был вынужден принимать все эти сильнодействующие средства. Сам виноват, что запустил этот процесс. Но я не могу понять до сих пор, почему люди без всяких особых предпосылок просто спиваются на ровном месте… От скуки, что ли?
— Рон! Не стоит врать. Ты сам назвал ту
