огня…? Неужели мы не всех ещё стёрли с лица земли? — мальчик нашёлся уже на улице, стоящий на тропинке, петлявшей между клумб с декоративными розами. Двор усадьбы всё же был неплохо ухожен. Но как он так быстро здесь оказался?
— Ты не Эрих. И точно не ребёнок.
— О, поверь, я Эрих, — снова улыбнулся мальчик, — Но разве ты сам не занял тело Вальтера? Делает ли это тебя кем-то другим? Или ты всё ещё Кёнинг по крови?
— Значит прикрытие. Зачем ты скрываешься здесь? — Вальтер нахмурился, пытаясь ощутить природу той силы, что он повстречал. Он тянул время намеренно, дабы выйти из этого столкновения с минимальными потерями. Тем не менее в своей победе древний ифрит даже не сомневался!
— Очень правильный вопрос, — ухмыльнулось существо, прятавшееся в теле Эриха Хасельхофа, — Но время разговоров прошло. А теперь давай поглядим, так ли велики повелители пламени прошлого!
Воздев руки вверх, Эрих заставил всю округу погрузиться во мрак. Вальтеру, успевшему разве что моргнуть и покрыть тело коконом из огня, тотчас показалось, будто он падает куда-то вниз. Пропала земля, небо, ветер, солнце, и даже ощущение верха и низа! А сам защитный барьер медленно растворился во мраке, попросту перестав существовать. Эта же участь ждала и самого Вальтера.
Он падал в неизвестность, в чёрную бездну, пойманный в чужую ловушку, и этот факт невероятно взбесил Вальтера. С каждой секундой он злился всё больше: на себя, на дурацкую ситуацию, на местных аристократов, играющих в большую политику на его костях, на чёртово существо, мешающее ему быстро завершить затянувшуюся историю с мелким баронским родом!
— Поглядим, да? Достаточно ли силён?! Да пошёл ты на хуй! — взревел разъярившийся ифрит, обратившись в настоящий сгусток света. Его тело целиком засветилось чистейшим белым светом, превратившись в живое солнце! Только никакого жара, радиации и прочих сопутствующих продуктов термоядерной реакции звезды и в помине не было. Лишь чистый белый свет. Но было его так много, что очень скоро одежда на Вальтере задымилась, начав гореть! Волосы его, его брови, ресницы, всё рассыпалось в прах. И чем ярче сверкал человек, падающий в бездну, тем сильнее искажалась эта бездна. Вот вечный мрак уже отступил на десяток метров, сдавшись напору света, на полсотни, на сотню, но яркость всё продолжала и продолжала нарастать. Вальтер вознамерился как всегда довести себя до предела, показав этому ничтожеству, с кем он на самом деле связался!
* * *
В центре огромного двора бушевала полусфера абсолютного мрака, достигнув около двадцати метров в радиусе. Локальный прорыв в бездну был именно той атакой, против какой у местных магов не было средств защиты. И если этот странный вторженец, посмевший мешать великому плану, не способен справиться даже с этим…
Эрих вдруг нахмурился. Чуть погодя сощурил глаза, вглядевшись в полусферу перед собой. А после и вовсе попятился, с шоком глядя на происходящее.
Мгновение, и он исчез прямо там, где стоял, поспешив укрыться от приближающейся бури как можно дальше. Он-то ожидал, что Вальтер просто сбежит из его ловушки, но этот псих решил её уничтожить изнутри!
По чёрной полусфере шли белые трещины.
* * *
Порабощённый недавно страж опасливо выглянул из-за угла усадьбы, пытаясь понять, что происходит. Недалеко от него стоял его напарник, связывая очередного слугу, попытавшегося скрыться. Даже одна из дочерей барона — миледи Нора — тоже попыталась сбежать, воспользовавшись происходящей сумятицей, но в очередной раз попалась.
— А ну не шали! — легко приложив молодую девушку по рёбрам кулаком, его напарник перетащил обеих пленниц поближе к стене здания, усадив на пятую точку к остальным. Ноги тоже следовало связать, покуда не будет нового приказа от господина.
Кляпы же пришлось делать из одежды самих пленников.
Но важнее сейчас было то, что происходило во дворе! Их господин сперва вошёл в особняк, пробыл там какое-то время, и вдруг раздаётся гром средь ясного неба, а его выбрасывает через крышу обратно! Любой бы помер от такого, но только не он.
«О да, я был уверен, что он нечто особенное!», — подумал в тот момент дружинник.
Но потом вдруг появляется из ниоткуда юный баронет, и начинается какая-то сумасшедшая хрень! Прямо посреди двора, поглотив беседку, клумбы, скамейки и несколько деревьев, появляется чёрное нечто, проглотив и его нового господина. И вот теперь он уже пару минут пытается понять, как же ему помочь!
— А? Что это? — по чёрному вихрю медленно расползались белые трещины, сверкавшие словно ветвистая молния. — Да что за ерунда… Может поближе подойти?
«Гробдушх!» — взрыв «бездонной ячейки» породил жуткую ударную волну, едва не снёсший весь особняк к чёрту. Крышу жилого комплекса оторвало и бросило практически на головы пленникам, всю конструкцию скосило назад, а из комнат, куда выходили окна на фасаде, выбило двери с мясом, попутно перемолов всё содержимое самих комнат. Более мелкие же постройки, как и множество декоративных деревьев в округе, и вовсе размолотило в щепки, разбросав докуда хватало глаз!
Но как будто и этого было мало, сразу после взрыва по всем вокруг садануло таким ярким светом, что поздний вечер мгновенно превратился в жаркое пекло, превосходящее даже пустынный зной.
— Гра-а-а! — схватившись за выжженный левый глаз и обожжённое лицо, мужчина с трудом мог вдохнуть воздух, вдруг наполнившийся дымом и невероятным жаром. Его отбросило взрывом, что и помогло сохранить правый глаз, но свет был куда быстрее ударной волны! Но всё равно покалеченный дружинник не видел, как в одно мгновение под этим светом вспыхнули все растения в округе, как задымились деревянные конструкции и их обломки, как начали вянуть и чернеть кроны ближайшего леса, как закипела вода в корыте для лошадей, и как сами лошади, выбравшиеся из-под развалин конюшни, горели заживо, обратившись в факелы. Даже стены внутри усадьбы загорелись на тех местах, куда попадал этот свет сквозь окна, а земля поблизости от источника света и вовсе начала краснеть, раскаляясь до невероятной температуры. Песок и щебень в непосредственной близости от Вальтера уже медленно плавились, обращаясь в раскалённое стекло!
Всего несколько секунд длилась эта дымная картина, после чего вообще всё вокруг вспыхнуло словно спичка, обратившись в тотальный пожар. Даже то, что не могло гореть, начинало пылать языками пламени всевозможных расцветок.
