останется гол, как сокол, и свободен, как орел. Не человек, а птица. С человечеством его связывала только банковская карта, которая опустела, когда хозяин дома сказал: «Да».
Сказал угрюмо, но Сергей подозревал, что мысленно он потирал руки и меркантильно улыбался, подсчитывая будущие траты. А траты, как оказалось, немного — квартира в Евпатории и домик на соседней улице.
Когда к Валентину Пестроухову обратился незнакомый мужчина с просьбой продать ему дом, сказать, что он удивился, это ничто не сказать, он собирался выгнать его взашей. Но разве может культурный сельский мужик выгнать такого же культурного незнакомца. Да и любопытство разыгралось и требовало продолжения. Предвкушая начало примечательного события, о котором можно будет вспоминать по случаю и без него, Валентин продолжил беседу с Сергеем. И кстати не зря — тут к гадалке не ходи.
Валентин не стал предрекать себе тяжелый разговор с женой, точнее монолог, который последует после его заявления о продаже дома, может с битьем посуды и оскорблениями. Ну, разве ж это обидно, когда банковский счет пухнет от миллионов. Это не единственное положительное последствие беседы с Сергеем. О чем он тут же сообщил мужчине:
— Пока дочь не подрастет, можно квартиру сдавать. Приданное у нее отличное будет. Она все равно в деревне не хочет жить. Куплю участок с сараюшкой и из него конфетку сделаю. Строительно-архитектурная практика у меня уже имеется. А ты-то чего сам на соседней улице дом не купил?
— А мне этот нужен — признался Сергей и пояснил — это дом моего деда. Он мне дорог.
Сергей догадывался, что если бы торг продолжился, то пришлось бы выложить стоимость эквивалентную трем квартирам в Евпатории и небольшому участку на луне. Разочарование и расчетливые выводы Сергей не стал читать, хотя Валентин не скрывал их — не справлялся с мышцами лица.
Будучи человеком закаленным суровыми уроками бизнеса, Сергей пожал руку и закончил разговор. Оставалось за малым — подписать договор купли-продажи. Труд еще тот — недооцененный — очень важный и ответственный. Любая малейшая ошибка вплоть до запятой имела необратимые последствия.
Но, видимо, на этом его невезения закончились. Договор благополучно подписали, дедовский дом перешел во владения внука.
Ностальгия, будучи девушкой капризной и непредсказуемой, заткнулась навсегда.
Зато Сергей чувствовал себя счастливым, хотя иногда вечерами накатывала тоска. Ужасная. Тягучая, как смола. Она сковывала движения и затягивала в толщу густых воспоминаний.
В тот день он ходил с подругой к реке. Громкое название местного водоема, но за неимением другого приходилось довольствоваться этим. Хотя в десяти километрах прекрасное Черное море, но без родителей никого не отпускали — возраст не позволял. Именно там он узнал о смерти бабушки и дедушки. Это была не просто смерть. Это было жестокое убийство. Сергей старался никогда не задумываться, что бы было с ним, не пойди он к реке, но отец частенько обсуждал это с мамой. Это был последний день, когда Сергей был в деревне Зерновой. Больше они никогда сюда не приезжали.
Его не пустили в дом. Он не видел растерзанные тела родственников. Он чувствовал горе. Это было страшно.
Он как будто провалился в яму с черной смолянистой жидкостью. Не чувствовалась земля под ногами. Все было зыбко. Она засасывала. Он терял контроль над ситуацией. И старался быстро выкарабкаться из воспоминаний.
Необъяснимый страх присутствовал и сегодня. Позже Сергей поймет, что нельзя игнорировать интуицию, даже если она еле шепчет.
Он занервничал. Какая-то сила толкала его из комнаты, намекая, что он слепец. Сергей установил камеры видеонаблюдения, как только переехал в дедовский дом. В сельской местности это было диковинкой, но новейшие технологии необходимо было вводить в эксплуатацию именно с этого дома. Плохо, что двадцать лет назад этого ничего не было. Не факт, что преступников это бы остановило, но были гарантии на их поимку.
Всевидящее око электронной промышленности не подвело. На мониторе мужчина крался вдоль забора, пытаясь, как показалось Сергею, вдавиться в него, быть одним целым. Он пригнулся. Присел. Встал. Дотянулся до ветки персикового дерева и потянул её вниз. Сергей не хотел, чтоб его основной работой стало — гнать малолетних воришек персиков, как будто ему заняться больше нечем. Но парнишка накинул капюшон и оглянулся. Забеспокоился. Занервничал, но притих. Постоял, прислушиваясь, и побежал.
Сергей незамедлительно скопировал запись на диск. Что она могла ему дать, он не знал, но почему-то боялся ее потерять. Визуализация превыше всего.
Он задумался, но от мыслей его отвлекли следующие кадры. Это касалось не только кадров экранных, но и на экране. Ими оказались трое мужчин, под предводительством участкового Бориса.
И каково же было его удивление, когда он вышел к незваным гостям и выяснил, что предводителем оказался не Борис, а майор Фёдоров, а потом ему объявили, что пришли они арестовывать за убийство Анны Симоновой. Вот такой вот перформанс. В главной роли — Сергей.
* * *
Рита настроилась на продуктивный обход сельских улиц, не догадываясь, что ей не придется этого делать. Оксана позвонила, когда она подходила к Ромкиному дому. Узнав, чем собирается заниматься любознательная журналистка, подруга напросилась в компанию. Договорились встретиться. Тем более Рита хотела порасспрашивать одноклассницу о Ромке и Ане.
Рита устроилась на лавочку возле подъезда и задала себе логичный вопрос: «Зачем мне это надо?» Он прозвучал в голове колокольным звоном. Одиночество имело побочное действие — заставляло погружаться в раздумья. И Рита не стала отказываться от грустного «удовольствия» проанализировать ситуацию, в которой невольно очутилась.
Маргарита Белозёрова — в прошлом журналист процветающего журнала никогда бы не добилась успеха в профессии, если бы с завидной периодичностью не влезала в расследования. Совсем недавно она побывала на мероприятии с громким названием «Бал предпринимателей», в результате которого очутилась в эпицентре расследования убийства профессора и его жены. Тогда её толкало желание поиска сенсации, и двигали жилки любопытства. Сегодня всё было по — другому, она хотела разобраться в деле, чтобы сердце не надрывалось от горя. Убедившись в своих внутренних потребностях души, она ответила себе на вопрос. Ответ был до банальности прост: «Очень трудно изменить себя».
На лавке напротив нее лежала кучка телефонов, а на детской площадке компания подростков гоняла футбольный мяч. Естественно, они являлись хозяевами той самой кучки телефонов, точнее каждого по отдельности. Мальчишки кричали, проявляли восторг от активных игр. Когда-то и кто-то Риту дезинформировал, она думала, что нынешняя молодежь подобного возраста умеет играть в футбол только при помощи двух пальцев на правой руке, перещелкивая кнопки компьютерной мыши. Она
