— С капустой уже остыл, а с печенью только что из духовки. Угощайтесь. — Я устроилась за столом напротив незваного гостя. — Вы назвали свою фамилию, а имя не сказали. Как мне к Вам обращаться?
— Евгений Юрьевич. Хотя… можно просто Евгений.
— Угощайтесь, Евгений Юрьевич! — повторила я, видя, что он растерян и подвинула к нему блюдо. Явно пришёл с каким-то пакостным делом, а его тут пирогами встречают. Понятно, он такого поворота не ожидал. Вот и стушевался…
— Мне как-то неловко, — смущаясь, сказал он.
— Вам подать нож и вилку? — по-своему истолковала я его слова.
— Я не в том смысле… Вроде как… я же не в гости пришёл, а по делу…
— Если честно, я ужасно хочу есть. В конце концов, это не совсем прилично, если Вы будете говорить о деле, а я жевать. Давайте уже поедим, а потом дела. Так Вам подать нож и вилку?
— Можно я по-простому?
— Конечно, можно. Вы же не на приёме у английской королевы. Заварку сами себе наливайте. — Сказала я, подвигая к нему сахарницу и прозрачный заварочный чайник.
Я пила чай и исподтишка поглядывала на Вересова. Он держался напряжённо. Взял кусок пирога. Начинка посыпалась на стол, и он растерянно посмотрел на меня. Было видно, что он испытывает неловкость.
— Ой, простите. Моя вина… — я встала и подала ему десертную тарелку. — Так будет удобней…
Не знаю, почему, но меня опять стал разбирать смех. Я прикусила губу, удивляясь, что это на меня нашло? Потом поняла — это нервное напряжение. Хоть я и старалась держаться естественно, но меня очень волновал вопрос, какого чёрта ко мне пришёл адвокат?
— Давно не ел домашней выпечки, — признался Вересов, вытирая рот салфеткой. — Вы великолепно готовите!
— А Ваша жена не умеет печь? — искренне удивилась я. Мне, любительнице кулинарии и выпечки, хозяйке нескольких пекарней, это казалось странным. Надо сказать, что и подруги мои все увлекались домашней готовкой. Раз в месяц мы устраивали девичник, на котором обязательно хвастались своими новыми кулинарными изысками.
— Я не женат, — Вересов слегка нахмурился.
Меня это, если честно, удивило. Я уже хотела поинтересоваться, как же его такого симпатичного и, судя по дорогой одежде, состоятельного, не заарканила какая-нибудь цыпочка, но вовремя прикусила язык. Ещё подумает, что я с ним кокетничаю. Одинокие мужчины вообще насторожено относятся к комплиментам. Видят в них подвох. Думают, что им льстят исключительно по каким-то личным мотивам.
— В таком случае, давайте перейдём к делу. — Я стала убирать со стола посуду. — Но, если честно, я бы выпила чашечку кофе. Говорят, кофе — напиток деловых людей. Вы, кажется, тоже хотели кофе?
— Никогда не откажусь от кофе, — улыбнулся он. Улыбка у него была приятная, искренняя.
— Вы не будете возражать, если я закурю вейп? — я посмотрела на него вопросительно.
— Было бы глупо запретить Вам что-то делать в Вашем же доме. Хотя, знаете… говорят, он очень вреден для здоровья.
— Жить тоже вредно. От этого умирают. — Философски заметила я и закурила. По кухне распространился тонкий аромат ванили. — Вообще-то я курю крайне редко, — зачем-то стала оправдываться, насыпая кофе в турку. — Под настроение. Против кардамона не возражаете? — посмотрела на Вересова через плечо.
— Если не ошибаюсь, такой кофе варят в Турции.
— Не ошибаетесь. Ещё туда добавляют щепотку соли и перца. У меня подруга замужем за турком. Живёт в Измире. Это её муж научил меня варить такой кофе, когда я была у них в гостях. Так как насчёт кардамона?
— С удовольствием выпью кофе с кардамоном.
«С удовольствием дороже!» — чуть было не ляпнула я, но вовремя прикусила язык. С малознакомым человеком лучше не шутить так фривольно. Тем более с адвокатом! Кто его знает, с чем он ко мне пришёл? Несколько раз я приподняла турку с плиты, чтобы кофе не убежал. Затем постучала туркой по столу, чтобы кофе опустился на дно и образовалась пенка. Разлила его по изящным чашкам костяного фарфора и поставила на стол. Уселась напротив Вересова.
— Так что у Вас ко мне за дело?
— Если я не ошибаюсь, Вы сейчас находитесь в стадии развода?
— Совершенно верно. Нахожусь. Вы сказали, что пришли ко мне по собственной инициативе. Как это понимать?
— Видите ли… — сказал он медленно, словно собираясь с духом. — В какой-то степени я виновен в вашем разводе…
И тут смешинка, которая попала мне в рот, когда мы завтракали, вырвалась наружу.
— Он что — к Вам ушёл⁈ — я буквально давилась смехом. — То есть, Лиля — это Вы⁈
Я даже закашлялась. Он сначала удивлённо вскинул брови, а потом покачал головой и… сам рассмеялся.
* * *
— Да. Согласен, ответ прозвучал двусмысленно. А теперь серьёзно. Лиля — моя дочь. И ваша семья разрушена из-за неё. Видно, я плохо воспитал её, раз она стала встречаться с женатым мужчиной.
— Послушайте… — я хотела сказать, что всё совсем не так, как он говорит, но Евгений не дал мне продолжить.
— Позвольте мне всё объяснить, пожалуйста. Можете считать меня брюзгой или моралистом, но я всегда был против адюльтера. Поверьте, я не одобрял её встреч с Валерием. Но… она меня не слушала.
— Не вините себя. Уж если маленькие дети иногда не слушаются своих родителей, то, что говорить о взрослых, — понимающе покивала я головой.
— Вот как раз о Ваших детях я и хотел поговорить. — Он расстегнул молнию на папке и вынул какие-то бумаги.
Внутри у меня всё похолодело. Стало не до смеха.
— Валера хочет забрать близнецов? — занервничала я и поднесла к губам вейп.
— Что?.. А, нет. Дело в другом. Я знаю, что Валерий, уходя, оставил Вам и машину, и квартиру, и дачу… — сказал он в тот момент, когда я сделала затяжку.
От его слов я поперхнулась дымом и зашлась в кашле. На глазах выступили слёзы. Он быстро встал. Взял стакан с открытой полки. Наполнил его водой из кувшина и подал мне. Быстро, надо сказать, сориентировался на чужой кухне! Я сделала несколько крупных глотков. Кашель отступил.
