что я готов на все ради возможности добыть это. А теперь говори, Алексей. Говори, пока есть возможность. Я уверен, тебе есть, что сказать.
Глава 6
Я продолжаю играть роль, но сценарий становится все интереснее
Честно говоря, мне больших усилий стоило не рассмеяться в лицо этому уверенному в своей власти чекисту. В его сытую, щекастую рожу. Вот прямо изо всех сил сдерживал рвущийся наружу хохот. Это все серьезно? Вот это — его слова, его физиономия и взгляд. Бекетов реально считает, что я куплюсь? Он просто тупо берет меня сейчас на понт. Очень бездарно, кстати. Сделал соответствующий вид. Сказал соответствующие фразы… Ну как же это, сука, смешно — его искренняя вера в то, что я сейчас как кинусь каяться с перепугу. Господи, почему большинство людей тупеют от власти? Честное слово, это даже расстраивает.
Я тоже подался вперед, прямо навстречу Бекетову, а потом, преданно глядя ему в глаза, спросил задушевным тоном:
— Так что говорить-то, Игорь Иванович?
Буквально минуту мы сидели, как два ротвейлера, готовых вцепится друг другу в глотку. Причем, Бекетов своего желания порвать меня на части даже не скрывал. И это говорит о чем? Правильно. О том, что товарища старшего майора государственной безопасности прижало конкретно. Ему просто до задницы нужно добыть то, что припрятал наш с дедом папенька. И что же там, интересно? Деньги? Ну, да. Хорошо. Деньги нужны всем и всегда. Правда, в данном случае, думаю вряд ли за границу вывезли именно нал. Скорее всего что-то имеющее большую ценность. Но дело не в этом. Сто процентов. Есть еще что-то. И вот как раз ради второй части секретика Бекетов готов порвать жопу. А в этом процессе ему очень нужен я.
Видимо, отец очень уж замысловато сделал заначку. Я помню банк. Да. Помню, что дед с папенькой ходил туда. Помню, как сидели в кафе. Леонид… Тот официант. Бумажка, которую он ронял… Играл ли данный факт какую-то роль? Играл ли вообще какую-то роль Леонид? Теперь не выяснишь. Думаю, бедолага в любом случае сейчас не очень хорошо себя чувствует. Если вообще чувствует хоть что-то. Мертвецы не склонны к эмоциям. В любом случае, владей Леонид информацией, он бы уже ее рассказал. А если ни Бекетов, ни Клячин ни черта не знают…
Клячин… Меня аж прострелило. Дядя Коля, в рот те ноги… Вот что ему нужно. То-то он твердит, как попугай, вспоминай, Алеша. Вспоминай. Чекист скорее всего давно вкурил про Витцке. Просто не был, может, до конца уверен. А теперь знает точно.
Более того, он с Бекетовым трется рядом тоже давно. И в одной из наших бесед Клячин дал понять, что делает грязную работу для шефа не один год. Соответственно, он вполне может знать о том важном «нечто», отправленном моему отцу. Вернее, отцу деда. Чего может бояться до одури один чекист, и желать использовать в своих целях второй? Компромат. Какие-то факты, имеющие очень плохие последствия. Причем, если бы компромат касался только Игоря Ивановича, это — одно. Помрет, к примеру, Реутов, то бишь я, и все. Никто не отыщет заначку. Но там, похоже, есть информация ещё о ком-то. И нужна товарищу старшему майору эта информация прямо сейчас.
Бекетов откровенно ссыт. Он в панике. Ему капец как надо добыть папенькин схрон. И раньше, видимо, было надо, просто не столь срочно. Все эти годы он мог позволить себе ждать. То-то Игорь Иванович пацана от остальных чекистов спрятал. Вот в чем прикол с подменой фамилий и личностей. Товарищ старший майор госбезопасности просто-напросто спрятал того, кто предположительно владеет информацией, опасной для самого Бекетова. Вернее, кто знает, где можно найти эту информацию. Конечно, спрятал хиленько. Но год, до того, как Реутова определить в детский дом, выжидал. Наверное, дело было в чекистах, явившихся в коммуну. Из-за них не торопился?
— А что? Нечего? — Игорь Иванович немного поумерил пыл. По крайней мере его тон слегка изменился да и взгляд перестал быть бешеным.
— Так Вы же в курсе. Не помню ничегошеньки… — я скривился, выражая своей гримасой высочайшую степень сожаления. — Вы же мне, как отец родной. Заботитесь. Оберегаете. Вон, в секретную школу устроили. Это ли не проявление Вашей доброты? Да я для Вас…
Видимо, мои слова звучали в достаточной мере правдиво. Либо Бекетов отталкивался от того факта, что перед ним сидит семнадцатилетний пацан, который априори не способен ко взрослым играм. В любом случае, он мне поверил.
— Да, это верно. Просто, видишь ли, Алексей, точно известно, твой отец несколько раз появлялся в различных местах, подходящих для того, чтоб там хранить ценное. И всегда он был с тобой. Банк, куда чаще всего наведывался Сергей, я проверил по мере возможности. Фамилия Витцке не фигурирует. Вообще никак. Вернее, там был лишь счет, которым пользовалось наше торговое представительство. Но это совсем не то. Совсем не то…
Игорь Иванович, наконец, отстранился, откинулся на спинку стула, а потом сразу же налил себе еще коньяк. Хряпнул, поморщился. Похоже, от нервов не в то горло ему пошло.
— Ты мне, как сын, Алексей. Как сын… Думаю, знаешь что? Надо бы тебя доктору показать стоящему. Но только осторожно, чтоб в Школе никто не узнал. Сам понимаешь, нельзя твою проблему обнародовать. Моментально оттуда вылетишь.
Я тоже откинулся назад и теперь сидел, глядя на Бекетова, с выражением глубокого уважения, если не любви. Сын я ему. Конечно. Он меня, похоже, и в Школу эту засунул лишь с одной целью. Дабы потом, если что, иметь возможность выпихнуть в Берлин, где я смогу разыскать для него необходимое. А что? Нормальный ход. Просто так сам Бекетов туда не отправится. Меня тоже без весомой причины не пошлешь. Девять лет ждал возможности Игорь Иванович. Вот, нашлась возможность. Другой вопрос, что сейчас товарища старшего майора сильно, видимо, припекает эта проблема. Кстати… Может неизвестное «нечто» как раз в данный момент и нужно Бекетову, чтоб жопу свою спасти. Или, например, подставить чужую…
— Игорь Иванович, я, конечно, исключительно «за». К доктору, так к доктору, лишь бы Вам помочь. А скажите… что хоть вспоминать? Конкретно. Вдруг какое-нибудь событие в башке выскочит?
— Ты,
