не отменял. А раз нет спроса, то не будет и предложения. Рынок!
Отдельным распоряжением он запретил вводить церемониал, подобный тому, что держал в тисках Константинопольских государей. И да, он сам разговаривал с людьми, минуя глашатая, не желая служить парадной куклой на троне.
— Государь муж мой, — сказала Мария. — Мы должны обсудить один очень важный вопрос.
— Какой же? — внимательно посмотрел на нее Самослав.
— Наш свадебный договор, — ответила Мария. — Владимир…
— Я помню, о чем мы договорились, — спокойно сказал Самослав. — Он станет королем вне пределов Словении.
— Ему уже одиннадцать, — Мария посмотрела ему прямо в глаза. — До совершеннолетия осталось четыре года.
— Это ничего не значит, — отрезал Самослав. — В нашем соглашении не сказано, что он станет королем, едва научившись держать меч. Это просто смешно.
— Тогда когда? И где? — внимательно посмотрела на него Мария.
— Италия, королевство лангобардов, после смерти короля Ариперта, — ответил Самослав. — Такова наша с королем договоренность. И я подчеркиваю! После естественной смерти! Если его отравят или зарежут, договору конец.
— Он не стар, и запросто может прожить еще лет двадцать, — поморщилась Мария.
— Значит, Владимир сядет на трон уже опытным воином и правителем, — пожал плечами Самослав. — Я позабочусь об этом. Послужит в Приказах, в войске, потом примет фему Италика, чтобы лучше понять тамошние дела. Лангобардия — сложное королевство, куда сложнее, чем даже Австразия.
— Их герцоги — просто буйный сброд, — недовольно поджала губы Мария.
— Зато королю принадлежит половина земли, — подмигнул ей муж. — Согласись, это совсем немало.
— Отложи женитьбу, — попросила вдруг императрица.
— Нет, — отрезал Самослав. — У него уже есть невеста, и весной она приедет сюда. Внучка Гразульфа Фриульского станет его женой. И их помолвку я расторгать не стану. Если у Владимира будет другая жена, он просто не удержит трон.
— Отложи брак на три года, прошу, — ровным голосом произнесла Мария. — Если Гразульф упрется, я заплачу ему за эту отсрочку две тысячи солидов.
— Ты не хочешь, чтобы Владимир стал королем лангобардов, — удивился Самослав. — Тогда чего же ты хочешь?
— Я не хочу своему сыну такой судьбы, — сказала Мария. — Пусть королем Лангобардии станет Кий, я не против.
— Ты спятила? — Самослав пошел багровыми пятнами. Он заорал на жену, что случалось… да никогда еще не случалось. Он орал так, что затряслись стекла в переплете окна.
— Ты на кого хочешь железную корону надеть? На Кия? На парня, который станет лучшим из выпускников Сотни за все ее годы? На того, кто на последних учениях провел свой взвод через болото, в воде по ноздри, и ударил в тыл врага? На того, кто в двенадцать лет с золотой гривной на шее ходит? Ты сама слышишь себя? Да у него же мозги набекрень! Его даже солеградские алаунты боятся!
— Да что тут… — попыталась оправдаться Мария.
— Он возьмет всех герцогов за яйца! — продолжал орать Самослав. — Он вытряхнет из них все золото и уже через пять лет посадит в седло шесть тысяч катафрактов и выведет в поле пятьдесят тысяч пехоты! Он поставит в строй всех, кто может ходить! Он наймет кавалерию у готов, а пехоту — у данов и саксов. Ты это понимаешь? Кий разнесет в клочья Бургундию и Аквитанию! А там королева — твоя дочь Радегунда, между прочим! Если не жалеешь сестру, так пожалей хотя бы дочь! А еще лет через десять франки опять заберут всю Галлию под себя, потому что там некому будет сопротивляться. Да никто и не захочет сопротивляться, люди захотят защиты. А потом, лет через двадцать, мы снова получим единое королевство франков, которое будет не слабее, чем при Хлотаре!
— Это если все пойдет по плохому варианту, — поморщилась Мария. — Я понимаю, что так может быть…
— Да ни хрена ты не понимаешь! — снова заревел Самослав. — Так случится, только если нам очень повезет. А ты не думала, что будет, если он поссорится со своими братьями? С его характером это раз плюнуть! Ты знаешь, что я беру его на штабные игры весь последний год? Он уже сейчас не уступает ни одному из легатов! Он проваливает снабжение, но идет вперед! Он разбивает легион на тагмы, и они кормятся грабежом! Они бросают имущество, бросают обоз, а потом собираются вместе там, где их не ждут! И он побеждает, потому что ему плевать на трудности! Он дурит опытных воинов как детей! Он же мыслит совсем не так, как они! Они воюют, а он живет войной! Ему ни хрена больше не нужно, кроме крови и дыма пожаров! Его даже добыча особенно не прельщает! Он ее просто раздаст воинам! Поняла теперь?
— Владимир не даст согласия на этот брак, — отчеканила Мария. — Даже если ты ему прикажешь. А отступные Гразульфу, если понадобится, я заплачу сама.
— Что ты затеяла? — спросил Самослав, глядя на жену со все возрастающим интересом. Он уже горло сорвал, а она и ухом не повела.
— Устраиваю судьбу своего единственного сына, — спокойно ответила она. — В Лангобардии короли слишком часто умирают странной смертью, муж мой. А я не хочу такой участи наследнику самого римского императора. Я повторно обращаюсь к вам с нижайшей просьбой, ваша царственность: отложите этот брак на три года.
— Только если буду знать все подробности, — ответил Самослав.
— Не хватает кое-каких деталей, — сказала Мария. — Мне нужно еще несколько месяцев. Тогда я представлю подробный план.
— Ну-ну, — удивленно посмотрел на нее Самослав. — У тебя времени до середины зимы, Мария… И Кий ни при каких обстоятельствах не займет трон в Павии. Я тебе только что сказал, почему.
— Да плевать я хотела на этого звереныша, — честно призналась Мария. — Пусть у его матери об
