всех сил.
— Бешенство заразно, — меланхолично подметил я, разминая руки.
— Ты! Да как ты… — начал задыхаться паренек, пытаясь выдавить из себя что-то на человеческом, но из его уст вырывались лишь павлиньи звуки, — Как ты посмел так обращаться к сестре?!
Стоп. Какой к черту сестре? Я, конечно, все понимаю, но мой батя уже давненько ушел то ли за молоком, то ли за хлебом. Вряд ли он мог притащить в дом такую красавицу. У нас все-таки одни гены.
— То есть, — уточнил я аккуратно, не сводя взгляда с молодого франта, — тебя не смущает, что ты в моей комнате. На замечания ты отвечать тоже не намерен. А заботишься лишь об обращении к сестренке. Ты что, из этих? Журналов японских перечитал?
— Рами́, — звонко отвесил дохляк, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов и направляясь к выходу, — тебе это с рук не сойдет.
Короткие, но очень злобные шаги сменились абсолютной тишиной. Наконец-то мне удалось полностью осмотреть просторную комнату, в которой я очутился. В принципе, ничего необычного: двуспальная кровать с мягкой периной, широкие окна с резными рамами, позолоченная люстра, огромный шкаф-купе и нескончаемые полки, забитые какими-то книгами и журналами.
Я неторопливо изучал свое пристанище, прохаживаясь взад-вперед, но что-то никак не давало мне покоя. Словно капало на мозги, медленно сводя с ума. Я остановился и прислушался: тишина отчего-то прерывалась стуком древних настенных часов.
Да нет, ничего необычного. Стоп, какие нафиг настенные часы?
— Сестрица Беатрис о тебе переживала, — раздался участливый высокий голос откуда-то из-за моей спины.
— Вот черт! — вскрикнул я от неожиданности, поворачиваясь на звук. — Я же точно был один.
Но нет. Не знаю, как ему это удалось, но в самом уголке комнаты сидел странный молодой человек. Еще мгновение назад, когда я только обернулся, он сливался с тенями, но сейчас я уже мог разглядеть его фигуру: сухощавый, в черных штанах и темной рубашке. В руках же он перебирал… спицы. Он тут вязанием у меня занимается что ли?
— Аксель всегда вьется у ее ног, — дружелюбно подсказал мне имя блондинчика незнакомец, — ты бы был с ним помягче. Ведь обидеться может.
— На обиженных воду возят, — парировал я, все еще пытаясь понять, каким образом он оказался у меня в комнате.
— Ну, предположим, — хмыкнул явно довольный моей реакцией юноша. — Голова не болит?
— Не особо, — медленно проговорил я, прислушиваясь к внутренним чувствам.
В принципе, скрывать свое состояние смысла не было. Думаю, он и так видит, что со мной все в порядке.
— Может, кружится? — продолжил монотонно работать спицами незнакомец. — Или тошнит?
— Да нет, — беззаботно пожал плечами я, уже отойдя от экстравагантного появления собеседника, — все в норме.
— Живот не болит? — продолжил медицинский опрос юноша.
— Жарко немного, — протянул я, замявшись, — прям как в этом…
— Хмм… — резко прекратил вязать юноша, уставившись на меня так, что из-под скрывающей его тени я смог различить проницательные серые глаза. — Помнишь как попал в особняк Одинцовых?
Мне никак не удавалось четко разглядеть внешность собеседника. А заданный им вопрос оказался с подвохом.
— У меня здесь что, проходная? — мотнул головой я, вырываясь из-под непрерывного града расспросов. — Ко мне только по предварительной записи. Или по направлению терапевта.
— Ну и славненько, — бодренько вскочил юноша, словно не обращая внимания на сказанные мной слова, — рад, что ты в порядке, Рами́. Выздоравливай. Мы все по тебе скучаем.
— Мы, это кто? — настороженно уточнил я.
— Разве по тебе не может скучать и твой дорогой братец Седрик? — иронично хмыкнул юноша, аккуратно расправив пряжу, после чего начал шагать в сторону выхода.
Седрик, да? Мне никак не давало покоя его появление…
— Как пришел, — решил проверить догадку я, окликнув юношу в дверях, — так и уходи.
— А как же дверь? — невинно поинтересовался «брат», замерев на месте.
— Я настаиваю, — протянул я, не спуская с собеседника глаз.
— Ну, — сквозь зубы процедил Седрик, пожимая плечами, — если ты настаиваешь…
На мгновение его окутала тьма, а затем фигура моего «брата» растворилась в воздухе. Я не успел заметить, что именно тот сделал, как бы внимательно я не вглядывался. В итоге, в комнате не осталось ни юноши, ни пряжи.
— Все чудесатее и чудесатее, — выдохнул я, чувствуя облегчение, — и куда меня только занесло?
Первым делом я нашел зеркало и проверил сохранность своего бренного тела. А текущее положение дел можно было описать только так. На меня все еще смотрел худой дворянчик с русыми волосами и тонкими чертами лица. Мда, зря я мысленно кидал камни в огород Акселя. Малой, конечно, злобный гремлин, но мы с ним в одной весовой категории. На вид так уж точно.
Затем я наскоро осмотрел полки, стараясь найти хоть какой-нибудь источник информации об окружающем мире. Здесь меня ждало сплошное разочарование. Прошлый владелец тела явно был еще тем затворником: почти все полки были заняты собранием комиксов, новелл и прочей мало полезной ерунды. Нет, чтобы был томик по исчезновению в тенях.
Итак, что мы имеем? У
