А тем временем уже пропавшие из поля зрения могущественного герцога де Уэскара братья Эредиа вошли в трактир «Энкомьенда», чтобы разыскать курьера, который, как они узнали, время от времени ездил в Калатаюд и Сарагосу. Курьер два раза в неделю приходил в этот трактир, чтобы за умеренную плату принимать заказы на доставку писем и выполнение других поручений.
Братьям не так давно удалось выяснить — хотя и с большим трудом, — что их жены и дочери Тимбрио находятся под стражей в Королевском доме милосердия в Сарагосе с того самого времени, как их арестовали, то есть уже почти два года. Теперь Тимбрио и Силерио то и дело подумывали о том, чтобы отправиться в Сарагосу на их поиски, однако они все-таки пока воздерживались от такого поступка, потому что, насколько им было известно, дорога на Сарагосу находилась под тщательным наблюдением, а потому риск нового ареста был слишком велик.
Войдя в трактир, они начали активно работать локтями, чтобы пробиться через заполнявшую питейный зал ораву к стойке, к которой и без них стремились попасть многие посетители, желавшие раньше других привлечь к себе внимание снующего туда-сюда и обливающегося потом хозяина трактира. Одни из них громко требовали выпивку, другие хватали трактирщика за руки, стараясь повернуть его лицом к себе, третьи под громкий хохот присутствующих, как могли, хулили вино, подаваемое в этом заведении. Протиснувшись через людскую толчею, братья-цыгане отвоевали себе местечко у стойки, пробившись к нему при помощи нескольких ловких ударов локтями. Тем не менее им пришлось некоторое время ждать, прежде чем трактирщик обратил внимание и на них.
— Две кварты вина двоим страждущим!
Силерио подумал, что, когда трактирщик подаст им вино, у них будет несколько секунд, чтобы спросить его о том, ради чего они, собственно, сюда и пришли.
Прошла еще пара минут, прежде чем трактирщик поставил перед ними два кувшинчика с вином.
— А где здесь курьер, который ездит в Сарагосу? — напрямик спросил Силерио, решив опустить обычные фразы вежливости, тем более что времени на разговоры у трактирщика явно не было.
— Вон у того окна, — трактирщик показал куда-то пальцем и, прежде чем Силерио успел спросить имя курьера, отвернулся и занялся другими посетителями.
Посмотрев в указанном направлении, братья увидели измученного человека, отталкивавшего большой пакет, который сидевший напротив него мужчина отчаянно пытался ему вручить. После долгих споров и пререканий мужчине с пакетом пришлось сдаться, и он, ругаясь на чем свет стоит, встал и пошел прочь. Братья тут же подошли к курьеру.
— Нам нужно отправить пакет в Сарагосу… — начал было Силерио.
— Сегодня я больше не принимаю никаких поручений! — сердито перебил его курьер, нервы которого, по-видимому, были уже на пределе.
— Мы вам хорошо заплатим за эту работу.
— Все так говорят. — Курьер еще никогда не видел этих людей, но уже с первого взгляда понял, что они — цыгане. — Я сказал «нет»! — Он явно хотел поставить в этом разговоре точку.
Тимбрио достал из-за пояса маленький кожаный мешочек с деньгами и положил его на стол перед курьером.
— Сто реалов могли бы заставить вас передумать?
Курьер, который никогда не получал за подобные поручения больше десятой доли этой суммы, предложил братьям присесть за его стол и даже вызвался заказать им кувшин вина за свой счет. Затем он с живым интересом стал расспрашивать братьев, куда необходимо доставить пакет.
— А можно вам поручить еще одно дельце, причем довольно деликатное? — Гимбрио держал наготове еще один мешочек с деньгами, предвидя, какой ответ он услышит.
— Если вы будете такими же щедрыми, то, конечно, можно. Я вообще взял себе за правило держать язык за зубами, потому что, надо признать, самые прибыльные из выполняемых мною поручений всегда содержали некую тайну. Ну, вы меня понимаете.
Получив второй мешочек, он стал слушать братьев с еще большим вниманием. Они первым делом объяснили ему, куда нужно доставить пакет и как разыскать тех, кому его следует вручить. Второе же поручение, ради которого братья и проявили такую щедрость, заключалось в том, чтобы разузнать как можно больше о системе охраны находящегося в Сарагосе Дома милосердия и раздобыть чертежи его помещений.
Курьер не стал возражать против такого поручения, хотя оно и показалось ему довольно странным, а затем он — после того как ему вручили третий мешочек с деньгами — согласился выполнить и третье поручение — раздобыть братьям и их женам поддельные документы, подтверждающие, что они — коренные испанцы, родом из Кастилии. Курьер сказал, что знает человека, который может помочь в таком деле, однако ему потребуется на это некоторое время — не меньше месяца.
Такое условие показалось братьям вполне приемлемым, однако они тут же дали понять курьеру, что если они смогли проявить щедрость в обмен на его услуги, то смогут и жестоко с ним поквитаться, если он окажется излишне болтливым или попытается их обмануть. Курьеру, впрочем, не нужно было дополнительно разъяснять смысл жеста Тимбрио, который провел пальцем поперек своего горла в знак того, что они с ним в этом случае сделают.
Они договорились встретиться на этом же месте через две недели и затем распрощались.
Вполне довольные собой, братья Эредиа отправились вниз по улице Алькала в сторону Прадо и затем, покинув Мадрид, почти два часа шагали по проселочной дороге, пока не дошли до мастерской, в которой они теперь работали. Здесь же, в маленькой, прилегающей к мастерской комнате, для них были поставлены две убогие кровати.
Когда, будучи в Мадриде, братья проходили мимо ворот дворца Буэнависта, принадлежавшего маркизу де ла Энсенаде, они поклялись, что рано или поздно отомстят и маркизу, и всем тем, по чьей вине им пришлось вынести столько мучений.
А во дворце в этот самый момент слуга убирал со стола посуду после десерта: маркиз де ла Энсенада только что поужинал вместе с вдовой его друга адмирала Гонсалеса де Мендосы — доньей Марией Эмилией Сальвадорес.
— Замечательный ужин, — сказала Мария Эмилия, вытирая салфеткой губы.
— Меня очень радует, что ваша дружба с графиней де Бенавенте крепнет день ото дня. Когда два года назад вы решили переехать в Мадрид, я совсем не случайно подыскал для вас дом, расположенный поближе к резиденции моей подруги Фаустины. Зная ее характер, я еще тогда подумал, что вы друг другу понравитесь. — Дон Сенон пригубил бокал мистелы[4], которой он почти всегда заканчивал ужин.
— Если я скажу, что мне с ней легко, то не сообщу вам ничего нового, потому как вы ее достаточно хорошо знаете. Однако мне тем более приятно, что и мой приемный сын Браулио, и ее приемная дочь Беатрис так подружились, что их уже трудно застать по отдельности.
Мария Эмилия была одета в розовое шелковое нижнее платье и верхнее платье жемчужно-серого цвета, которое так обтягивало ее тело, что, когда она сидела во время ужина за столом, ее объемная грудь до неприличия сильно выпирала вперед. Заметив это, она сразу же после ужина взяла в руки Веер, чтобы с его помощью хоть как-то спрятать грудь от взора маркиза.
