месте в ожидании вражеской атаки. И все это происходило в тот момент, когда наемники и балеарцы бились лицом к лицу с легионерами, одновременно подвергаясь с флангов атакам вражеской кавалерии и легковооруженных воинов.
Ситуация на флангах пунийцев ухудшалась с каждой минутой. Израненные слоны не выдержали длительного сражения, перестали слушаться погонщиков и стали давить всех подряд на своем пути. Многие животные, спасаясь от копий, стрел и дротиков, побежали в центр позиций. Гасдрубал увидел, что фронт его армии вот-вот рухнет, поэтому приказал войскам организованно отходить к линии холмов, расположенных у предгорий. Карфагеняне, уставшие одни – от жестокого боя, другие – от вынужденного безделья, соблюдая строй, стали отступать в сторону лагеря. Но Сципион не хотел упускать победу и приказал воинам нападать на противника со всех сторон. Командующий спрыгнул с коня, взял у оруженосца щит, выхватил из ножен меч и бросился в середину вражеского строя. Легионеры опомниться не успели, как их полководец врубился в неприятельские ряды и был окружен карфагенянами. Круглым кавалерийским щитом Публий Корнелий отражал дротики и стрелы, иберийским мечом отбивал вражеские клинки. «Помогайте, римляне, вашему Сципиону, находящемуся в опасности!» (App. Iber. 27), – крикнул Публий, изнемогая под градом сыпавшихся на него ударов. Римляне огласили окрестности боевым кличем, устремились на пунийцев и прорвались к своему полководцу.
Возглавляемые Сципионом, легионеры усилили натиск и сумели опрокинуть фланги карфагенской армии. Наемники обратились в бегство. Гасдрубал бросился в гущу беглецов и постарался их остановить, однако его попытка не имела успеха: командующего едва не затоптали собственные солдаты. Тогда он расставил у подножия холмов знаменосцев, приказал им созывать воинов в строй и вновь стал выстраивать войско в боевой порядок. Однако армия Сципиона наступала слишком быстро. Гасдрубал понял, что не успеет сформировать строй и отдал солдатам приказ уходить за линию лагерных укреплений.
Римляне бросились преследовать отступающего противника. Публий Корнелий рассчитывал с ходу ворваться во вражеский лагерь и там уничтожить армию Гасдрубала, однако природа внесла свои коррективы. Небо неожиданно затянуло тучами, заблистали молнии, грянул гром, и хлынул страшной силы ливень, сделавший продолжение сражения совершенно невозможным. Сципион приказал трубить отступление и стал поспешно уводить войска обратно в лагерь. Многие легионеры полагали, что раз сами боги вмешались в ход битвы и остановили сражение, то в этот день лучше ничего больше не предпринимать. Бой затих.
Карфагенские воины падали от усталости, но, вместо того чтобы предоставить солдатам отдых, Гасдрубал приказал укреплять лагерь. Он вполне справедливо полагал, что наутро Сципион продолжит сражение и атакует позиции пунийцев, поэтому карфагеняне всю ночь сооружали дополнительные укрепления и собирали на равнине камни, укладывая их на лагерный вал. У пунийцев было достаточно припасов, поэтому Гасдрубал надеялся отсидеться на холме, отразить все римские атаки и заставить противника уйти от Илипы.
* * *
Битва при Илипе (Аппиан называет ее битвой при Кармоне) подвела черту под длительным противостоянием римлян и карфагенян в Испании. В этом сражении наглядно проявились преимущества римской военной школы и недостатки военной организации Карфагена. Ахиллесовой пятой карфагенян всегда было командование сухопутными войсками. Карфагенская армия была хорошо сбалансированной военной организацией, где гармонично сочетались различные рода войск. Ливийская пехота отличалась высокой боеспособностью, наемники были военными профессионалами, нумидийская и испанская кавалерия пользовались заслуженной славой на полях сражений. Боевые слоны были главной ударной силой пунийцев. Однако все эти сильные стороны карфагенской армии в буквальном смысле слова уничтожались бездарным командованием. Прирожденные мореходы, пунийцы имели смутное представление о том, как надо воевать на суше. Эта проблема со всей отчетливостью проявилась еще во время Первой Пунической войны.
Наглядным примером стала битва при Баграде в 255 г. до н. э. Когда римская армия высадилась в Африке, карфагеняне потерпели ряд сокрушительных поражений, после чего Картхадашт оказался под угрозой осады. В этой исключительной ситуации карфагенское правительство пошло на экстраординарные меры. Представители местных олигархических кланов были отстранены от командования, во главе армии был поставлен военный-профессионал, спартанец Ксантипп. Наемник, хорошо знавший свое дело. Итог – уничтожение римской армии и пленение консула Марка Атилия Регула. Но стоило Ксантиппу сдать командование и уехать в Элладу, как пунийцы вновь стали терпеть одно поражение за другим. Войска были те же, только военачальниками были назначены другие люди. Карфагенские олигархи умели считать деньги, но не умели командовать армиями.
Гамилькар Барка и его сын Ганнибал были великие полководцы, неплохим военачальником был младший брат Ганнибала, Гасдрубал. Но они были исключением из общего правила, остальной высший командный состав был совершенно бездарен. Об этом свидетельствуют многочисленные и необязательные поражения карфагенян на полях сражений. Свою лепту в поражение Карфагена во Второй Пунической войне внес и Гасдрубал, сын Гискона. Поражение от Луция Марция не позволило выбить римлян из Испании, а разгром при Илипе положил конец господству карфагенян на Иберийском полуострове. При этом необходимо отметить, что Гасдрубал был прекрасным организатором и искусным политиком, сформировавшим несколько боеспособных армий в Испании и в Африке. Природа обделила его талантом военачальника, но это была не вина, а беда Гасдрубала. Тем не менее поражение при Илипе было целиком на его совести.
Античные авторы оставили подробное описание построения враждующих армий за несколько дней до решающего сражения: «Центр у Сципиона занимали римляне, на обоих флангах стояли испанцы; у Гасдрубала в центре – карфагеняне вперемешку с африканцами; перед строем, прикрывая фланги, стояли слоны, издали казавшиеся укреплениями» (Liv. XXVIII. 14). Аналогичную информацию приводит Полибий: «Гасдрубал обыкновенно выводил свои войска из лагеря в поздний час и ставил ливийцев в центре, а слонов – впереди обоих флангов. Сам Публий привык выходить из лагеря позднее Гасдрубала, римлян ставил в центре против ливиян, а иберов – на флангах» (XI. 22). Но Сципион сделал правильные выводы из бестолковых многодневных стояний, а Гасдрубал – нет.
Информацию для размышлений дало Сципиону и кавалерийское сражение, где он опробовал новый способ борьбы с нумидийской конницей: «Гасдрубал с пехотой расположился лагерем под прикрытием валов лагеря, а Масинисса и Магон, начальствовавшие у него над конницей, стали перед лагерем. При таком положении Сципион следующим образом разделил свою конницу: Лелия он направил против Магона, а сам обратился против Масиниссы. Некоторое время для Сципиона сражение было очень тяжелое, так как нумидийцы, обстреляв его, отступали, а затем опять налетали. Когда же Сципион дал приказ преследовать их без перерыва, после того как они пустят свои стрелы, то нумидийцы, не имея возможности повернуться, бежали в лагерь» (App. Iber. 25). В конечном итоге именно тактические изыскания Сципиона и принесут римлянам победу.
Римский командующий подошел творчески к решению сложной тактической задачи: «Публий в решительный день расположил свои войска в обратном порядке и
