Глава 6
Оглядевшись по сторонам, я обнаружил, что ландшафт изменился так, будто за время нашего отсутствия кто-то вывернул его наизнанку. Овраг, по которому проходило русло ручья, впадавшего в пруд, находился слева от меня. Хотя я прекрасно помнил, что, когда стоишь в воде лицом к берегу в том месте, где стоял я, овраг находится по правую руку. Справа возвышался пригорок, который всегда был слева. И коса всегда изгибалась влево.
Тут я заметил, что и Волково кладбище исчезло. А вместе с ним исчезло все, что могло хотя бы отдаленно напоминать присутствие человека.
Я вышел на берег. Вода текла с меня ручьями, и я пожалел, что так опрометчиво бросился в пруд, потому что наши похождения еще не закончились, в свете чего сухая одежда не помешала бы.
Вика сидела на траве и продолжала рыдать, все еще от счастья.
— Это не наша Земля, — мрачно сказал я.
— Как это?! — удивилась Вика, не желая верить мне.
— Очень просто. Мы на берегу знакомого нам пруда, но где сами Мытищи?
Вика оглянулась вокруг и начала рыдать во весь голос, приговаривая:
— Боже мой, боже мой. Мы никогда больше не вернемся…
И вдруг с правой стороны раздался грубый окрик:
— Эй, вы, придурки?! Чего вы там расселись?!
Мы обернулись на крик и увидели человека, который спускался к нам с холма. Это был мужчина в лохмотьях из травы, листьев и веток, с грязными космами на голове, с грязной бородой. Когда он подошел ближе, Вика, охнув, испуганно прикрыла ладонью рот и пролепетала:
— Алеша…
— Ба! Да это же Сваниха! — воскликнул субъект в лохмотьях и бросился обнимать и целовать Вику.
Было совершенно очевидно, что они знакомы. Вика знала его по имени, а прозвище «Сваниха» явно происходило от фамилии Вики — Сван. И потому, с какой покорностью моя амуретка принимала чувственные изъявления этого оборванца, было ясно, что характер их отношений давал ему полное право проявлять свою радость таким образом. В конце концов, я не выдержал и крикнул:
— Ну ладно, ты, Робинзон Крузо, что здесь происходит?
Субъект в лохмотьях, продолжая обнимать Вику, повернулся ко мне и нагло ухмыльнулся. А Вика ответила:
— Это наш сосед, Алеша Авилов, он утонул месяца два назад.
— Сколько?! — изумленно воскликнул тот и вытаращил на Вику глаза.
— Ну да, месяца два назад, сегодня, кажется, тринадцатое июля…
— Да ты че?! Я здесь уже лет десять томлюсь! А вы-то как на этот свет попали?
— Да так как-то, — ответила Вика.
— А где мы вообще находимся? — спросил я.
— На том свете, то есть теперь — на этом, — ответил субъект в лохмотьях и добавил: — Леха.
Я пожал протянутую мне руку и ответил:
— Женя, — а затем спросил: — Так как ты здесь оказался?
— Утонул, — спокойно ответил Леха, — и выплыл на этот свет. Только не врублюсь никак, рай это или ад. Вроде тепло, хорошо, всяких фруктов полно, но в любой момент может азавр сожрать, и выпить нечего.
— Что еще за азавр? — спросил я.
— Чудовище такое, — пояснил Леха. — Бронезавр или длиннозавр, или йогуртодонт, не знаю. Я их азаврами зову. Кстати, порыли-ка отседова в мою нору, а то, не дай бог, и впрямь кто-нибудь нас всех слопает, глазом моргнуть не успеешь.
Мы отправились в сторону холма, причем Леха продолжал обнимать и тискать Вику, приговаривая:
— Ух, Сваниха, во где встретиться довелось. А я по бабе соскучился — страсть как!
Я опять не выдержал и крикнул:
— Да отпусти ты ее, ишь вцепился! Кто ты такой?
— Я кто такой?! — возмутился Леха и показал мне кулак. — Вот кто! А Сваниха — моя соседка, и мы по-соседски друг друга любим, когда мужа дома нет.
— Это правда мой сосед, — добавила Вика. — Алеша Авилов.
Я догадался, что это тот самый А. И. Авилов, который утонул пятого мая, о чем была заметка в «Ручейках». А еще я вспомнил, что с Викой мы познакомились девятого мая. Недолго же она горевала по поводу кончины милого друга.
Я плелся за ними следом и злился. Причем возмущало меня не то, что Вика обнималась с этим грязным мужланом так, будто она отправилась в это путешествие не со мной, а утонула вместе с ним; меня больше всего возмущало то, что по воле этой женщины я оказался в одном списке с грузчиком из овощного магазина. «Она просто сука, обыкновенная похотливая сука», — пока я размышлял таким образом, мы дошли до небольшой норы на склоне холма.
— Прошу, — сказал Леха и жестом пригласил внутрь. — Больше здесь прятаться негде. А если появится азавр, это труба!
Вика села на землю, опустила ноги в нору, и, опираясь на руки, медленно сползла вниз и исчезла под землей. За нею таким же образом в нору протиснулся Леха. Ничего не оставалось, как последовать их примеру. Спустившись вниз, я оказался в небольшой пещере, в которой с трудом вмещались трое, присев на корточки. Сбоку был прорыт еще один ход. Леха подтолкнул Вику, и они скрылись в этой норе. Я полез за ними. Внутри была кромешная темнота — хоть глаз выколи. Я пробирался куда-то вглубь, то и дело натыкаясь на ползущего впереди Леху.
Мы пробрались внутрь довольно-таки большой пещеры. В потолке было прорыто маленькое окошко наружу, через которое проходило немного света. И еще один ход уходил куда-то вбок. У одной из стен была навалена куча травы и листьев. Видимо, это была Лехина лежанка.
— Как тебе удалось выкопать такую большую нору? — спросил я.
— Да не, — ответил Леха, — тут какая-то свинья жила, а я ее выгнал.
— Поесть бы чего-нибудь, — предложила Вика.
Я тоже почувствовал, что не прочь перекусить, ведь с тех пор как мы ели в последний раз, прошло много времени.
— Со жратвой здесь, прямо скажем, хреново, — заявил Леха. — Я здесь давно торчу, а до сих пор не привык. Че здесь можно схавать: яблоки дикие, ягоды какие найдешь, яйца из гнезд. Если б спички иметь, можно б было какую-нибудь тварь пришибить и мясо поджарить. А так мясо только сырое. К этому тоже привыкаешь не сразу.
— Может, попробуем что-нибудь найти, — сказал я.
— Можно попробовать, — отозвался Леха. — Ты, Сваниха, посиди, а мы, бог даст, за часок че-нибудь найдем.
Он полез обратно, а я — за ним. Когда мы достигли маленькой пещеры, из которой был выход на поверхность, Леха сказал:
— Прежде чем вылазить, надо оглядеться, чтоб поблизости азавра не было.
Он медленно выпрямил ноги и аккуратно высунулся наружу, заслонив собою свет. Я некоторое время ждал сидя на корточках. Потом у меня затекли ноги, и я спросил:
— Ну что там?!
Леха ничего не ответил, так и застряв на полпути. Я не выдержал и потряс его за ногу. Леха свалился вниз, но без верхней своей части. Это было так неожиданно, что я даже не сразу сообразил, что произошло, и просто тупо смотрел на Лехины ноги, таз и развалившиеся кишки серо-бурого цвета. Затем, сообразив, что Леху, ранее судимого, позже утонувшего, теперь кто-то сожрал, я заорал от ужаса. На мой крик приползла Вика. Она некоторое время в оцепенении смотрела на останки ее бывшего соседа, а потом спросила:
